Южный фронт

Лавров усмехнулся и все подтвердил. Они шли дальше, продолжая разговор. Говорили о том, как сложилась карьера у каждого из них. Вспоминали общих знакомых и забавные случаи из курсантской жизни. В принципе – все, как и положено при встрече давних одноклассников или сокурсников. Правда, одну историю из их тогдашней курсантской жизни ни один, ни другой озвучивать не стал. Батяня и не знал точно, помнил ли о ней собеседник. Хотя, по идее, помнить должен был.История такая. Один из курсантов был молодым супругом. Его жена родила сына. Естественно, об этом ему сообщили. Курсант безумно радовался рождению наследника. В училище готовили документы на краткосрочный отпуск. В общем, все шло, как могло бы идти в большинстве подобных случаев. Понятно, что не обошлось без «проставления». Надо же было отметить рождение сына! Даже непосредственные командиры отнеслись к этому с пониманием – мол, пейте, хлопцы, только не напивайтесь. Выпили. Отпраздновали. С песнями, но без лишнего шума. А назавтра заявилась проверка во главе с замполитом: «Почему перегар, товарищи курсанты? Знаете, что за распитие спиртных напитков полагается?» И как начали всех трясти, что год потом все училище помнило об этом случае и по струнке ходило. Командирам – выговор. Молодого отца чуть не отчислили, а в отпуск, посмотреть на сына, не пустили. А все почему произошло? А все произошло потому, что курсант Сергей Ткачев взял и написал докладную о «пьянстве среди курсантов». Хотел выслужиться, но не подозревал, что вскоре все училище будет знать о его склонности к «писательству». Кличка Писатель до самого выпуска преследовала его. Дружеских отношений с ним почти никто из курсантов после того случая не поддерживал…

Помня об этой неприятной истории, Лавров держался с Ткачевым более-менее нейтрально. Ведь столько же времени с тех пор прошло! Человек мог и измениться. Сам атташе даже полунамеком не касался того случая, старался уводить разговор подальше от курсантских лет. Ему и вправду было, что рассказать, – карьера, карьера и еще раз карьера. Андрей на это лишь со скромным видом кивал, вставляя отдельные реплики. Рассказывать о том, в скольких спецоперациях по всему миру он поучаствовал, ему было не положено. Да если бы и можно было свои подвиги афишировать, Батяня все равно никогда бы не стал этого делать. Поэтому больше говорил о своей службе в воинской части. Собеседник усердно делал вид, что это ему действительно интересно.

За разговорами четверка незаметно для себя вышла к окраине деревни. Оттуда открывался довольно живописный вид на море. Впрочем, не морские красоты сразу же привлекли их внимание. У побережья стоял военный корабль. На берегу находилась пара военных катеров. Батяня направил на них бинокль. Судя по опознавательным знакам и развевающемуся на судне флагу, это не был обещанный спасательский корабль с Кубы. Хотя возможно, что символика здешней латиноамериканской республики использовалась спасателями для маскировки. Майор навел бинокль на берег, где толпились люди. Среди массы жителей острова отчетливо просматривались лица в военной форме с генеральскими погонами, а также люди в штатском. И те, и другие имели типичную латиноамериканскую внешность. «Может, наши отправили кубинцев? – мысленно задал себе вопрос майор. – Но почему тогда на берегу генералы и другие явно высокие шишки в гражданском?» Достоверных ответов пока не находилось.

Лавров обратил внимание на то, как ведут себя прибывшие на остров гости. Они хоть и держались, словно павлины, однако разговор с местными велся в мирных тонах. Жители деревни улыбались и все о чем-то говорили, говорили, говорили.

Складывалось впечатление, что они давно знают прибывших и воспринимают их как друзей. Это сбивало с толку. Можно многое понять, но когда простые рыбаки беседуют с генералами как с давними приятелями, это невольно заставляет удивляться. Что их связывало между собой? Какие такие узы? Батяню не покидало ощущение нереальности происходящего. Сцена на побережье напоминала ему то ли цирк, то ли некий комедийный спектакль.

– Почему спасатели болтают с сельчанами, а не спешат на помощь к нашим соотечественникам? – осторожно, будто чего-то опасаясь, спросил Ткачев.

– Трудно сказать, кто это вообще такие, – не отрываясь от бинокля, промолвил Лавров. – Из тех, что на катерах прибыли на берег, ни один не похож на спасателя.

Если бы это были ряженые бандиты, то эту толпу давно бы вырезали. Ну или, по крайней мере, мы застали бы сейчас не мило беседующих людей, а ожесточенную перестрелку между ними. Я затрудняюсь пока делать какие-нибудь серьезные выводы. Нужна дополнительная информация.

Русские одновременно посмотрели на старика и его внучку.

– Габриэль, вы знаете, кто это такие? – обратился к старосте майор.

– Нет. Я понятия не имею, кто это может быть, – покачал головой алькальд.

– Возьмите бинокль, – сказал Батяня и протянул старику мощный оптический прибор.