Юрий Долгорукий

Ханы улусов не хотят переходить реку. Воины князя Владимирко встали на крепком месте, спиной к лесу, коннице их не обойти, а к прямому бою - лоб в лоб - степные наездники непривычны. Ждать же, когда Владимирко сам выйдет в поле, ханы не могут, из степей, где остались их кочевья, пришли недобрые вести. Кочевьям, где остались токмо женщины и дети, угрожают другие орды, союзники князя Юрия. Ханы уводят своих воинов обратно в степи...

Изяслав только руками развёл: уговаривать и спорить было бесполезно, хотя в тревожные вести из степей он не поверил. Просто половцы убоялись многочисленности галицкого войска...

А потом приехали вожди чёрных клобуков. Они даже не затруднили себя выдуманными причинами, но сказали откровенно:

   - Княже! Сила у Владимирка велика, и у тебя дружины мало. Если вздумает Владимирко всеми полками перейти реку, нам плохо придётся. Не погуби нас, да и сам не погибни. Ты — наш князь. Когда силён будешь, тогда мы с тобой, но ныне не твоё время, отступи...

Киевский тысяцкий к месту поддакнул:

   - Дельное советуют вожди, дельное... Мои воеводы тако же думают... Отступи, княже, и войско сохрани... Бог милостив, придёт время - снова будешь в силе...

Напрасно взывал Изяслав Мстиславич к гордости и чести вождей:

   - Одумайтесь, мужи! Лучше нам всем здесь помереть, нежели стыд на себя навести! Что вы многолюдности войска Владимирка боитесь? Не ведаете разве о том, что Бог в правде немоечному помогает и слабый сильного побеждает? Достойно нам, братия, уповая на правосудие Божие, храбро поступить! Одумайтесь!

Вожди молчали, опустив очи долу.

А конница чёрных клобуков (и это видел Изяслав) уже отходила от реки, и обозы выворачивали на киевскую дорогу...

В шатре остались только свои воеводы.

Молча стояли волынские мужи возле княжеского креслица, ждали. Лица хмурые, растерянные. Согласиться с половцами и чёрными клобуками им было стыдно, а являть храбрость - безрассудно. Что могут сделать одни волынцы без степной конницы? Да и на киевских пешцев надежды не было никакой - не захотят они крепко биться.

- Отходим! - взмахнув рукой, отрубил Изяслав Мстиславич и продолжил уже без надрыва, по-деловому: — Строя при отходе не нарушать, чтобы неприятели, если пойдут в догон, людей не порубили. Дружина сзади прикрывать будет. Даст Бог, сохраним войско. На Бога и на вас, воеводы, вся моя надежда. Вам же и вся честь, воеводы...

Вопреки опасениям, отойти удалось благополучно. Оплошал князь Владимирко, хоть и опытный был полководец. А может, потому и оплошал, что был опытен и ожидал от Изяслава обычной военной хитрости: притворным отступлением выманить галицкие полки с крепкого места в чистое поле, а там ударить с боков конницей, половцами и чёрными клобуками, а самому, оборотившись, уязвить чело? Могло так быть, могло...

Пока переправились через реку галицкие сторожевые загоны, пока разобрались начальные люди, что к чему, и известили князя Владимирка, - время было упущено. Всё войско Изяслава уже втянулось в лесные дороги, завалы из подрубленных деревьев и крепкие заставы преградили путь преследователям. Из этих застав дружинники князя Владимирка, кинувшиеся в погоню, посекли некоторое число волынцев, а иных взяли в плен, но остальные полки ушли.

Однако и Изяславу Мстиславичу не было причины радоваться. В Киев он возвратился только со своей дружиной и горсткой венгерских латников; тем деваться было некуда - если бы отделились, то в чужой земле их бы перебили поодиночке. Многотысячные конные массы половцев и чёрных клобуков растаяли, как дым, и неизвестно было, где их теперь искать.

Великого князя Вячеслава Владимировича случившееся даже не обеспокоило. Ну, сходил Изяслав в поход, ну, возвратился без успеха, велика ли беда? Сам цел и дружина цела. Соберётся с силами, снова в поход пойдёт!

Пока же распорядился Вячеслав Владимирович звать Изяслава к большому обеду, а его дружинников потчевать вином и яствами, сколько кто похочет, на княжеском дворе. Любил Вячеслав Владимирович щедрое хлебосольство, особенно если не из своих кормов, а из дармовых...

За обеденным столом и застало князей-соправителей страшное известие: Юрий Владимирович с сыновьями, Святослав Ольгович Новгород-Северский и черниговские князья Давыдовичи в великой силе вышли к Днепру и остановились напротив Киева, уже собирают ладьи для переправы. Изменчивые киевляне, дабы искупить свою прежнюю вину перед Мономаховичем, перегоняют на тот берег насады - помогать перевозиться через великую реку.

И ещё один скоровестник прибежал, и тоже с недобрым. Князь Владимирко не остановился на рубежах своего княжества, но пошёл дальше и вот-вот будет у Киева...

Так закончился большой великокняжеский обед.

Изяслав Мстиславич торопливо вышел - распоряжаться, собирать дружину и городовое ополчание. А Вячеслав подозвал ближнего боярина и сказал, чтобы седлали коней и собирали обоз. Ещё до темноты великий князь с небольшой дружиной отбыл в Вышгород - отсидеться в сторонке.