Юпитер цвета корицы

Кто из нас выкрикнул эти слова? Холод заполнил ноги, живот, зажал в тиски плечи, вытеснил ужас из головы, и я окоченел.

Последнюю фазу я выкашлял вместе с амниотической жидкостью, покидавшей капсулу, и скорее всего вместе с легкими. Из меня выходили розоватые сгустки, но панель у лица убеждала, что показатели жизнедеятельности в норме. За легкими норовил выскочить желудок, уцепившийся за кишечник, который в свою очередь выдергивал откуда-то из глубин живота душу. Сколько бы лающих позывов не извергалось из меня, они не могли вывести боязливую суть к свету пробуждающегося стазисного отсека. Я впервые понял смысл фразы «душа не на месте». Изрядный её кусок, а может, и вся она, остался на Земле, к Каллисто устремилась оболочка.

К пустоте и обратилась Алина, глянцевая и счастливая:

– Мне сказали, амниотическая жидкость прекрасно увлажняет кожу!

В капсуле оставалась желейная лужица. Я рассудил, что она мала для безграничного идиотизма Алины, и утопить в ней удастся лишь мою надежду на несчастный случай во время межпланетного полета.

***

Ночи на Каллисто холодные. Я отправил запрос на дополнительную энергию. Все же я терраформовщик, я прыгал как блоха по планетам и спутникам и лепил из них многочисленные Земли, и я отвечал за их нормальное функционирование. Все, что создает «Заслон» надежно, и я не имел право нарушить этот принцип.

Алина прижалась ко мне пятой точкой, стянула всё одеяло, дорогое, из верблюжьей шерсти, подаренное моей мамой. Я засунул холодные ноги под теплый полог, и боролся с Юпитером, глядящим на меня через прозрачную крышу. Идея спать под звездами также принадлежала Алине. Могло ли быть иначе? Узоры его штормовых потоков беспокоили меня еще на корабле, но здесь Юпитер производил особенно удручающее впечатление. Я тонул в его кофейной поверхности. И не спал.

– Мы можем пройтись, – сказала мне Кэт, затмив Юпитер светлым облаком волос.

Я встал и пошел. Я бы пошел за ней прямиком в космос, без скафандра, без кислорода, я бы дышал виноградным ароматом её первого появления на Каллисто.

Она шагала по ровным улицам босая.

Мы доходили до границы поселка. И Кэт исчезала. Она уходила за очерченную защитным экраном линию, я возвращался к Алине и выпихивал её из-под одеяла. Алина прижималась ко мне и что-то шептала сквозь сон.

Я крутил и крутил в голове нашу с Алиной свадьбу и мое обещание Кэт. «Я вытащу тебя из Зоны Отдыха. У меня есть деньги. Я ведь создаю новые земли. Мы будем вместе, Кэт, слышишь?»

Я врал им обеим? Или себе?

***

Я любил Алину. «Любил и люблю», – повторял я по утрам и вечерам, чтобы не забыть. Она устроилась на работу в «Заслон» в отдел маркетинга, пока я мотался по Луне от поверхности к ядру по перешейкам строящихся шлюзов и проверял стабильность куполов внутренней атмосферы. Луну перенаселили гораздо быстрей Земли, но спутник таил полости, огромный воздушный слой над ядром. Двадцать лет назад Луна стала вторым проектом юного Вити, и его идеи взрастили Виктора Мещерского и «мыльные пузыри» над кратерами Луны. Луна обзавелась гнойными прыщами, так обозвали мои защитные купола завистливые конкуренты «Заслона», а меня – разросшимся на планетах лишаем.

Алина пришла к зениту славы. Звонкая и самонадеянная, почти нищая и почти бесперспективная, новая, нетронутая никем и ничем, кроме больших амбиций. Сперва я полюбил её взглядом, затем ушами, она воспевала вязким шепотом меня громче и льстивее, чем остальные громкими хвалами. После – обонянием. Алина пахла заварным лимонным кремом. И уже после – умом. Она умела блистать, я умел думать. Я решил, что мне как раз не хватает блеска в глазах, в сердце, на публике и в дурацкой глобальной сети. Не хватало свежести кожи и умения трансформироваться наравне с изменяемыми Заслоном планетами. Алина менялась и подстраивалась сама, меняла и подстраивала других, и выводила нашу жизнь на очередные уровни осознанности по три раза в месяц. Спустя два года она решила, что готова быть женой и что медовый месяц случится именно на Каллисто.

– На собственном примере покажем возможности домов и безопасность новой территории.

Все же она тоже умела думать. Отдел рекламы выдвинул Алину на должность старшего менеджера в первый месяц работы, тогда я и увидел её, на общем собрании. Быстрый ум, быстрый язык, молния в человеческом теле. От заряда энергии Алины ускорялись все кроме милого зайчика Вити, я выматывался и удирал то на Луну, то на незаконченный Меркурий, то в Зону Отдыха. К спокойной, податливой, прозрачной Кэт. Но я не любил Кэт, я пользовался ей.

Я любил Алину и потому позволял пользоваться собой.

– Я люблю Алину.