Юный техник, 2002 № 11

Долгое время людей, способных красиво писать, было немного. Это в значительной мере объяснялось технической сложностью процесса. Но тот, кому удавалось освоить это дело, мог затем жить безбедно, как писец из Рима, изображенный на рисунке. За небольшую плату он мог прочитать или написать письмо, составить деловую бумагу. Работа была всегда.

Умевший красиво писать был обеспечен работой на всю жизнь.

Для зачинки и расщепа пера пользовались особыми ножичками.

Помарки в тексте вычищали скребком.

Зачинка пера — целая наука.

На наших страницах образцы каллиграфии XVIII века. Обратите внимание на сочетание ярчайшего нажима и тонких волосковых линий! И поныне некоторые художники отдают предпочтение при отделке акварели и туши именно гусиному перу. Но вряд ли и они владеют им столь же свободно, как люди той далекой эпохи.

«Эту позу, являющуюся самой естественной, нужно предпочесть любой другой».

«Барышня, пишущая французским письмом, должна обратить внимание на отдаление рук от тела».

Сегодня гусиное перо забыто. Но на государственные договоры высшие должностные лица стран ставят чернилами личные подписи. Присмотритесь к кончику пера современной автоматической ручки. Узнали?

Вот то-то!

Иллюстрации взяты из книг 1763 и 1839 гг.

С ПОЛКИ АРХИВАРИУСА Русский Нобель? Нет скорее предтеча

Недавно международная общественность с большим шумом отметила 100-летний юбилей самой престижной премии в мире — Нобелевской. И за этим событием как-то в тени оказалась другая дата — в 2002 году исполнилось 170 лет со дня вручения первых Демидовских премий.

Скажете, какая связь между двумя этими событиями? Да самая прямая! Справедливости ради следует отметить, что сто лет тому назад Альфред Нобель позаимствовал хорошую идею награждать лучших ученых у нашего соотечественника — уральского горнопромышленника Павла Николаевича Демидова.

Династия горнозаводчиков и землевладельцев Демидовых, ведущая свой род от тульского кузнеца Никиты Демидовича Антуфьева, лично известного самому Петру I, занимает заметное место в российской истории. Много чего можно рассказать об этих людях — умных, хитрых, тщеславных и порой даже жестоких. Это они стояли у истоков горнозаводской промышленности Урала. Это они добились того, что русское железо уральской марки «Старый соболь» стали охотно покупать в Англии, Германии, Португалии и Испании, поскольку качеством оно превосходило европейское. Это они построили десятки железных рудников, стали добывать платину, золото, медь. И даже приловчились было, как рассказывают, чеканить собственные «демидовские» деньги…

Достойным представителем этой династии оказался и Павел Николаевич Демидов. Впрочем, будучи человеком от природы более мягким, чем его предшественники, он меньше интересовался непосредственно производством, предпочитал жить не на Урале, а в столицах — Санкт-Петербурге и Москве, — перепоручив текущие дела своим управляющим.

Тем не менее, он примечал и привечал людей талантливых. Именно в годы его хозяйствования, например, на нижнетагильских заводах работали механики Черепановы, создавшие первый русский паровоз. Именно он стал внедрять на своих предприятиях новейшие разработки российских ученых и инженеров.

А для их поощрения придумал выдавать премии лучшим из лучших. В Академию ежегодно поступало по 20 тыс. рублей — громадная по тем временам сумма, на которую можно было бы содержать целое войско — «на награды за лучшие по разным частям сочинения в России».

Из Демидовского фонда жаловали не только физиков, химиков, инженеров и механиков, но и математиков, историков, геологов, биологов, филологов, путешественников… Словом, премию до 5000 рублей мог получить каждый представитель ученого сословия России за «оригинальные творения о всех отраслях человеческих познаний».

Сама процедура отбора кандидатов и выявления среди них лучших во многом была уже такой, как потом определил для своей премии Альфред Нобель. Ученые, а не чиновники решали, кому ее присудить. Причем делалось это в строжайшем секрете, так что соискатель узнавал о том, что он стал лауреатом, только в день премирования.