Юная Спасительница (СИ)

Рик подносит руки к лицу и ими потирает налитые свинцом глаза. После того, как он не сдержался, все в мгновение ока затыкают рты и начинают противиться внутренним желаниям самовыразиться; показать, насколько они недовольны своим статусом, бездействием и лидерскими умениями Рика. Только и делают, что сопровождают каждый его шаг пронзительным взглядом и скромно наблюдают за его безмолвным и задумчивым хождением влево-вправо.

Стараюсь боковым зрением разглядеть Карла и его эмоции, и он это замечает.

Моя неприметность растворяется в воздухе. Карл резко поворачивается и я опускаю голову, делая вид, что мимолетно оглядываюсь.

Сейчас Карл не осмеливается возражать взбешенному отцу и помалкивает, жалостно взирая на меня. Он будто просит прощение за свою слабость в данный момент. За то, что не может заступиться. Но за него это делает кое-кто другой.

— Челси оказывает нам незаменимую услугу. Она согласилась помочь нам, несмотря на то, что воюем мы против ее отца, — отчеканивает Аарон. — Мы должны дать ей шанс и время, чтобы проявить себя.

— Она уже проявила себя, Аарон! — отзывается Рик. — Не то чтобы я питаю к ней особую ненависть, но доверять настолько глобальные задания ей… — переводит взгляд на меня, потирая переносицу.

Глаза Рика красные, словно песком туда сыпануло, а движения вялые, размазанные. Его голос становится осипшим.

Язык отсохнет, если заикнусь и пререкнусь. Сейчас действительно неподходящий момент возражать и стоять на своем.

Дверь со скрипом открывается. Назревающий по второму кругу конфликт угасает, когда в дом входит тот самый мужчина, которого я впервые заприметила у ворот с Диксоном и Риком.

— Если Королевство согласится объединиться, считайте, Хиллтоп тоже на вашей стороне! — радушно восклицает он.

Я устремляю взгляд на очередного незнакомца.

— Кто ты, черт возьми, такой? — интересуюсь я.

Мужчина приветливо улыбается и издает что-то наподобие смешка.

— Пол Ровиа. Но друзья зовут меня Иисусом.

— И почему же тебя так прозвали?

— Я спас жизнь многим. — Иисус переводит взгляд на остальных присутствующих, осматривая каждого, но при этом чаще и дольше, чем на остальных, задерживает внимание на Рике и Мэгги. — Если выехать сейчас, то успеем вернуться обратно до заката.

— Иезекииль не откажет в помощи, — подмечает темнокожая женщина по имени Мишон. — Всем будет выгоднее объединить усилия против Спасителей, чем воевать по отдельности.

Я пытаюсь вдохнуть, но ощущение, что в легких не воздух, а камни. Так тяжело дышать, и вызвано это даже не нервозностью, а нечто иным.

***

— Я видела двух выживших, — не отставая от отца, принимаюсь перезаряжать пистолет.

Мой старик дал его мне, чтобы во время расчистки города, я могла, если что, прикрыть ему спину, хотя толком не объяснил, как пользоваться. Разве что основу: «Прицелься и жми на курок».

— Не могу поверить, что ты доверил мне огнестрел.

Отец оглядывается на меня. Усталость от хронического недосыпа беспокоит нас обоих с той самой поры, когда мамы не стало, но на лице отца отразилась потеря сильнее и заметнее.

— Эти гандоны заполонили, кажется, весь город. Нужно, чтобы у тебя была возможность обороняться, поэтому оружие надо найти подходящее. Поищем тебе какой-нибудь нож, что ли.

— Но придется еще научиться управляться с ним, — закусываю нижнюю губу и протираю оружие.

Идем вдоль дороги. Асфальт раскалывается; хорошо прорисовываются очертания пробивающихся сквозь него ростков и цветов. Зеленый мох спадает с крыш домов, и его высота достигает метра, может, полтора.

Кругом разбитые машины, некоторые сведены в одну кучу, из-за чего закрывают проход. Дороги в прямом смысле слова разваливаются, кругом разруха и хаос, обрывы, которые образованы тем, что большинство дорог в городе разваливается и никто их не отстраивает.

Спрыгнув с бугорка, торчащего в земле, я весело и бодро следую за папой, который не подает виду, что его очень раздражает мое на удивление хорошее настроение.

— Помнишь, как я готовилась к контрольным? Недосыпала ночей, готовясь к ним, повторяя один и тот же материал по сотому кругу… Тогда было так тяжело просыпаться, а сейчас я вообще забыла, что такое кровать. Не говоря о том, как в ней спится…

— Челси, пожалуйста, помолчи! — папа опрокидывает на меня свирепый взгляд.

Закатив глаза, угукаю в ответ.

Дует прохладный ветерок. На мне одна майка да джинсы, можно сказать, одета легко. Отец замечает, что становится весьма неуютно: погода портится, спрятаться в этих руинах вряд ли выйдет.

—Накинь, — скидывает с плеч зимнюю темно-зеленую куртку и протягивает ее мне.

Пусть сейчас не зима, а в столь теплой одежке будет жарковато, все же лучше, чем мерзнуть. Я принимаю «дар» отца и благодарю его за это.

Впереди пробка. Сборище ржавеющего на солнце (и вообще при различных погодных условиях) металла перекрывает полностью дорогу и путь вперед. Единственный способ перебраться через ограду — залезть на нее и вскарабкиваться на капоты автомобилей и грузовиков. Загвоздка в том, что это небезопасно: ходячие, а также засады бандитов, которые поселились в городе и атакуют всех, кого встретят.