Юная Спасительница (СИ)

— Если ты должен кого-то убить в качестве наказания, то убей меня. Я серьезно.

Рассмеявшись, отце не находит больше слов, кроме:

— Не глупи, Челл. Ты хочешь умереть?

— Нет, не хочу, но готова. Пусть так и будет. И если моя смерть положит этому конец, если она что-то изменит для этих людей, для тебя, для всех этих детей, — оно того стоит.

Воцаряется тишина, только ветер свистит снаружи. У Спасителей во всю идет мыслительный процесс, а Карл, в свою очередь, пытается найти способ достучаться до Нигана. Его голос крепнет с каждым произнесенным словом.

— Родная дочь ненавидит тебя. Такой у тебя был план? Ты этого добивался? Таким ты хотел стать?

Отец ничего не отвечает, продолжая сверлить меня каким-то насмешливым взглядом. Я вздыхаю. Мне изначально казалось, что вся эта затея в сантиметре от пропасти, в которую норовит упасть, как только мы с Карлом бросимся уводить Спасителей к засаде.

Карл накрывает мою ладонь своей и озаряет меня храброй улыбкой. Сейчас меня успокоит разве что Мальборо, ну или как вариант хорошая пощечина.

Однако вариант с непредсказуемым покиданием Спасителей до того, как они поймут, что произошло, тоже ничего такой. Как только мы с Карлом удаляемся от стены, отец принимается интересоваться, куда это мы собрались, и вопить о том, что мы мерзавцы. Но мне плевать; настолько плевать, что из меня вырывается истерический смешок. И Карл, заметив такую реакцию, с самым серьезным видом протягивает мне торбу.

— Не радуйся раньше времени и прикрой меня, дурында.

Киваю и из перекинутой через плечо сумки для продуктов достаю дымовые гранаты. Карл бежит отвлекать Спасителей, пока Мишон ведет всех в безопасное укрытие. А я тем временем прикрываю спины нам с Карлом.

***

Посмотрев вдаль, фокусирую зрачки на мерцающих огоньках — фарах. Напоминает карусель, но не ту, на которой весело резвятся детишки — сумерки с фонарями машины. Грузовик Спасителей с разгона въезжает в ворота, сносит их и кусок стены. Волосы на затылке становятся дыбом, когда я слышу регот отца.

Карл пихает меня, и, повернув за угол, мы бросаемся бежать по соседней улице. Не добежав до ее конца, я прыгаю в сторону и ныряю под развешанное на веревке белье. Мы перемахиваем через низкое проволочное ограждение и оказываемся на развилке между двух домов. Подбегая к одному из них, мы с Карлом припадаем к земле. Взрыв. Закрыв глаза рукой, дрожащая я сквозь растопыренные пальцы гляжу на дымящееся здание и чертыхаюсь.

Чувствую, как кровь приливает к щекам. Еще бы пара метров в направлении дома и взрывная волна задела бы нас. Никогда не видела детонацию так близко, за исключением того раза с Мэттом, когда в городе на нас устроила охоту местная группировка мародеров.

Мэтт…

— Кулон. Я оставила его!

Оглядевшись и убедившись, что нас никто не видит, Карл поднимается с земли и подгоняет меня сделать то же самое.

— Мой кулон…

— Какой еще кулон?!

***

Я не слышу ни звуков стрельбы, ни разборок, разве что — отчетливо произнесенную фразу Карла: «Будь осторожнее, дурында».

Карл продолжает отвлекать Спасителей, продвигаясь к укрытию, пока я мчусь к своему дому.

Чертов кулон — проносится у меня в голове, когда единственное о чем я могу думать в столь спонтанной ситуации — старая побрякушка.

— Я обязана забрать его!

— С ума сошла?! Ты видишь, что происходит?

— Да, поэтому я прошу тебя забыть на время о моем существовании и сделать все так, как мы договаривались!

Мигом очутившись у своего жилища, проскакиваю вовнутрь. Обогнув угол, иду на свет бледных лунных лучей, освещающих кучу расколотых в щепы досок и битого стекла. Из-под валяющихся под ногами книжных страниц, которые я рвала в клочья во время эмоциональных качелей, доносится топот крохотных лап, издаваемый каким-то грызуном. Я давно стала замечать, как по ночам где-то в стенах раздаются постоянные треск и стуки, но никогда не придавала этому большого значения — грызуны меня не пугают.

На кровати очень удачно разложен пододеяльник, некогда принесенный мне Дэрилом. Я не таила от него своей мерзлячести, сразу доложила, что в прохладные ночи испытываю трудности со сном из-за низкой температуры. Этот реднек нахально кинул мне эту простынь, найденную во время катания на своем байке в окрестности. Эта тряпка — иначе ее не назовешь — местами порвана в клочья, напоминая лоскуты вяленого мяса.

Усевшись на пол у подножия кровати, свисающим куском пододеяльника вытираю потный лоб, мокрый нос, глаза. Голова склоняется и по щекам стекают слезы. Мне хочется, правда, очень хочется не раскисать и подняться как ни в чем не бывало. Но я не знаю как. Единственное, что получается поднять — так это глаза, и смотреть на пламя, охватившее Александрию, как на собственный погребальный костер.

Рядом лежит долбанный кулон. Та самая побрякушка, ради которой я рискнула своей жизнью и жизнью Карла. Господи, сейчас он где-то там один бродит и пытается спасти шкуры каждого жителя этой проклятой общины, а я озаботилась лишь судьбой ржавого аксессуара, которому самое место на свалке.

— Я не отпущу тебя одну! — кричит Карл, хватая меня за руку. — Это слишком опасно.