Юная Спасительница (СИ)

Мое самочувствие сейчас — неоднозначная вещь. Сидя в одних шортах и бюстгальтере, я ощущаю мороз. Но каждый раз, когда к ранам прилегают влажные ваты и тряпки, он сменяется потоком жара. Из-за этой неприятной смеси чувств я ежусь.

— Уже легче, — без колебаний вру я.

Я всегда считала себя хорошей обманщицей. Конечно же, врала я не очень часто — никогда не любила это дело, — но если до этого доходило, то выжимала из себя все соки артистизма. Обычно точно сказать, вру я или нет, тяжело. И сейчас мое лицо не выражает ни одной эмоции. Лицевые нервы лишь изредка подрагивают, когда Мэгги действительно усердно водит куском ваты вдоль ранки. Я без понятия, как ей удается распознать ложь.

— Не ври. Очень больно?

Отвечаю не сразу, отворачиваюсь, закусывая губу, и скрючиваюсь посильнее. Мэгги не настаивает, но не против услышать правду.

— Сперва мне отрезали палец, теперь его обрабатывают, и я вынуждена терпеть это гребаное щипание. Как ты думаешь, Мэгги, мне очень больно? — когда дело доходит до встречного вопроса, я стараюсь задать его максимально спокойно; чтобы хоть как-то сгладить беседу. Но звучит все равно грубее, чем хотелось. И Мэгги меняется в лице.

— Я дам тебе еще обезболивающих, — отчеканивает она; брови ее опускаются на глаза.

Как хорошо находиться у себя в комнате, когда все над тобой трясутся и переживают; давно у меня не было таких эпизодов.

За спиной Мэгги мельтешит Энид, подающая ей медикаменты. Сейчас она озабочена куском ткани, который зануряет в ковш с водой. Подходит ко мне медленно, как-то даже с опаской. И все, чтобы обработать царапины на щеке. Щипает, но с ампутацией пальца не сравнится…

— Раны глубокие. Скорее всего, останутся шрамы, — подмечает она тихо, а меня прямо-таки сжирают изнутри пек и гнев. Не могу объяснить их причину, но компания Энид не вызывает у меня положительных эмоций. — Повернись спиной. Я наложу повязку.

— Зачем? Это всего лишь порезы.

— У тебя очень глубокие раны. Мэгги вытаскивала осколки с не преувеличенным трудом, и нужно замотать их, чтобы не было инфекции.

— Дезинфекции хватает с головой, — ерепенюсь я, на что Мэгги не может не реагировать.

— Челси, прислушайся к Энид.

И я поворачиваюсь. Вдруг поднимается температура, начинается озноб. Без понятия, что конкретно там творится, но судя по ощущениям, моя спина — сплошной порез.

— Они тебя не щадили, — констатирует она, проводя влажной ладонью вдоль непораженных участков кожи. — Повезло, что вы выбрались живыми.

— Да…

Я поднимаю руки вверх, наблюдая, как бинт раскатывается по ходу часовой стрелки. Мэгги резко замирает. Обращает взор к окну и подбегает к нему.

— Дэрил вернулся.

Неважное состояние отходит, и я едва ли не подскакиваю с места. Энид даже настойчиво хватается за мои плечи, пытаясь усадить обратно.

— Энид, не могла бы ты позвать Дэрила, сказать, что мы уже закончили? Челси наверняка не против поговорить с ним.

— Но мы не закончили. Я еще не закончила обрабатывать щеку.

— Я справлюсь. А пока позови Дэрила.

И она уходит. Не думала, что вид ее удаляющегося силуэта несказанно порадует меня.

— К чему это? — поднимаю глаза на Мэгги, готовую вопрошать «ты о чем?» — Ты ее прогнала. Скрытно. Но прогнала. Уж точно не чтобы пригласить Дэрила.

— Тогда для чего еще? — на лице поблескивает подобие улыбки, аллюдируя мою правоту — не умеет она врать.

— Чтобы избавиться от лишних ушей? Тебе лучше знать.

— Ты сама не своя.

— Ты меня не знаешь, чтобы делать такие выводы.

— Возможно. Я опираюсь на слова Дэрила. Вот кто действительно успел узнать тебя поближе и заметить, как ты изменилась за последнее время.

— Я взрослею. Медленно, но верно расту и меняюсь.

— Ты знаешь, я не об этом, — качает головой, усаживаясь совсем рядом. Накрывает мою левую чем-то мелким и влажным, и я фыркаю. — За последний месяц ты единственная, на кого расходуются медикаменты.

К моему удивлению, Мэгги широко улыбается, и я подозреваю, что сказанное о медикаментах — не какое-нибудь низменное обвинение. Так или иначе, мне ни капли не смешно, и я продолжаю мрачнеть на глазах.

— Те объятия…

— Мы просто друзья.

— А судя по тому, как ты сверлишь его взглядом, вы не просто друзья.

Запутавшаяся в этом клубке мыслей я только и мечтаю о радикальных мерах: стянуть ножницы и разрезать сковующие путы непонимания. Ключевое слово — мечтаю. Было бы это так просто, сделала бы.

Отстраняется. Пропитанная водой ватка окрасилась в светло-коричневый: пыль, пот, кровь.

— Он тебе нравится?

Думаю, этого я ожидала. Рано или поздно вопрос бы прозвучал, но из-за того, что Мэгги даже не попыталась завуалировать его, я чувствую себя оскорбленной. Я не могу понять, почему она интересуется настолько личными вещами у человека, которого не знает. И после минутного размахивание руками и корчением рожи от боли, я выкрикиваю просто поток негодование:

— Вы сговорились? Сначала папа, теперь ты! Почему вы считаете, что мне нравится Карл?! Мы просто друзья! И вообще мне некогда строить романтические планы на будущее.