Юмористические рассказы (СИ)

Глаза мисс Робинсон широко открылись, она посмотрела с презрением.

- Я этому рада, - сказала она.

- Рады? - невольно нарушила обет молчания миссис Джоблинг. - Вы рады?

Девушка кивнула.

- Мне нравятся отважные люди, - сказала она, взглянув на мистера Джоблинга, - а кроме того, Джинджелл и Ватсон имели на эти деньги точно такое же право, как и тот, кто у них их забрал; они их не заработали.

Миссис Джоблинг, потрясенная таким ответом, взглянула на мужа, ожидая его реакции.

- Если человек - вор, - сказала она с напором, - эти деньги не пойдут ему на пользу.

- Осмелюсь сказать... хочу сказать, они ему послужат, - отозвался мистер Джоблинг, - если, конечно, его не поймают.

- Думаю, он из тех людей, какие мне нравятся, - упрямо заявила мисс Робинсон.

- Уверена, - сказала миссис Джоблинг, - нисколько не сомневаюсь, что он вам нравится. Такие птицы...

- Хватит, - перебил ее муж, - достаточно. Кое для кого такие деньги - невеликая потеря. Они ее даже не заметят.

Он выразил удивление, что девушка любит такой сладкий чай, когда она, попросив сахар, высыпала в чашку полную ложку. Мисс Робинсон, отрицая чрезмерную сладость, предложила ему самому попробовать чай в своей чашке, и миссис Джоблинг, застыв, с пылающими глазами, наблюдала за выходкой своего мужа, когда тот и вправду попробовал.

- Сладкое - сладкому, - галантно сказал он, возвращая чашку.

Мисс Робинсон вытянула губы, поднеся к ним чашку, и посмотрела на него поверх ободка. Мистер Джоблинг, чувствовавший себя в тот вечер двадцатидвухлетним, утащил ее кусочек пирога, в ответ на что раздалось постукивание ложечки. Мистер Джоблинг также постучал, а миссис Джоблинг, не способная пить чай, в бессильной ярости смотрела на невинное кокетство, с чем она рассталась, - идя навстречу серьезному пожеланию мистера Джоблинга, - вскоре после заключения брака.

Благодаря исключительному самообладанию, а также случайному взгляду мужа, ей удалось сохранить спокойствие, пока он не вернулся, проводив их гостью на остановку. После чего дала полную волю своим чувствам. Сначала она выговаривала ему с презрением, затем начались истерика и слезы. Она умоляла его вспомнить, какой хорошей женой была ему все это время, в то время как другая женщина, возможно, уже давно отравила бы его. Осознав, что ее слезы бесполезны, и что для мистера Джоблинга они, скорее всего, служат лишь подтверждением его ценности, она дала волю ярости и в немногих, зато чрезвычайно ярких словах, высказала ему свое мнение о мисс Робинсон.

- Так говорить нехорошо, - спокойно сказал мистер Джоблинг, - и, в моем присутствии, я прошу больше этого не делать.

- Смотреть, как она приходит в мой дом и строит глазки моему мужу, - бушевала его жена.

- Пока я ей не строю глазки, - парировал мистер Джоблинг, - в этом нет ничего страшного. Я же не могу запретить ей полюбить меня, бедняжке.

- Кто из нас двоих бедняжка, - сказала его жена.

- Ее нужно пожалеть, - строго сказал мистер Джоблинг. - Я знаю, что она чувствует. Они ничего не может поделать с собой, но она это переживет. Полагаю, она думает, мы не замечаем, что... что я ей нравлюсь, и я не хочу причинять ей боль.

- А как насчет того, что чувствую я? - требовательно спросила его жена.

- Так ведь я все-таки твой муж, - напомнил ей мистер Джоблинг.

Это служило единственным утешением миссис Джоблинг в течение нескольких следующих дней. Матроны, жившие по соседству, сочувствовавшие ей, сожалели, что мистер Джоблинг - не их муж, и предлагали ей по меньшей мере сто способов, как привести его в чувство.

Мистер Джоблинг, идя на работу, игнорировал их враждебные взгляды, но когда, отработав день, возвращался домой, то обнаружил, что неприязнь исчезла, и уступила место улыбкам. Никогда на улицах не было так много людей, подумал он, тем более улыбающихся. Казалось, люди спешили выйти ему навстречу, чтобы улыбнуться, а когда он подошел к двери своего дома, мистер Джо Браун, стоявший на тротуаре напротив, сиял ярче солнца. Немного устав от улыбок, он ожидал встречи со своей женой. Она вышла из кухни и встретила его все с той же улыбкой. Растерянный мистер Джоблинг мрачно посмотрел на нее.

- Почему ты смеешься надо мной? - спросил он.

- Я над тобой не смеюсь, - ответила жена.

Она вернулась на кухню и принялась беспечно напевать, приготовляя чай. Голос у нее был слабый, но пронзительный, особенно когда она брала высокие ноты, что сильно раздражало. Он сел в новое кресло, купленное для того, чтобы удовлетворить эстетические вкусы мисс Робинсон, и уставился в окно.

- Кажется, ты сегодня в необыкновенно хорошем настроении, - прорычал он, когда жена внесла поднос.

- Почему бы и нет? - спросила миссис Джоблинг. - У меня есть все причины для хорошего настроения.

Мистер Джоблинг взглянул на нее с нескрываемым изумлением.

- Новое кресло, новые вазы, новый каминный коврик, - сказала его жена, обводя взглядом комнату. - Ты заказал маленький столик, как обещал?

- Да, - прорычал мистер Джоблинг.

- А оплатил? - с тревогой осведомилась жена.

- Да, - ответил мистер Джоблинг прежним тоном.

Лицо миссис Джоблинг расслабилось.