Юмористические рассказы

— Тоня, я вас любил, любовь еще быть может…

— Никаких вариантов, Степан Сергеич!

— Тоня! На холмах Грузии лежит ночная мгла…

— Вы все только обещаете!

24 медовых дня вы проводите в теснинах Дарьяла.

Четвертый совет. Объясняться в любви надо по телефону.

— Ты чего вечером делаешь?

— Ничего не делаю!

— Это судьба. И я ничего!

Маленькое заключение: полезные советы украшают нашу жизнь, наполняя ее трудностями, которые надо преодолевать в борьбе, а ведь именно в борьбе ее главная прелесть.

СЕЙЧАС ЗАПОМНЮ

В метро у телефонов-автоматов стояла очередь. Я ждал, когда кончит свой разговор дядька в романовском полушубке.

— Ты думаешь, мне ему позвонить? А ты не можешь? Думаешь, мне лучше? Давай я позвоню. А вдруг он скажет, что ты сам ему не позвонил? Не скажет? Ну смотри. Какой у него телефон? Сейчас запишу!

Дядька стал шарить по карманам полушубка.

— Слушай, у меня ручки нет! Давай я запомню. 33-68. Что? 33 вообще легко запоминается. Кто сказал? Ты говоришь. Ты много чего говоришь, если все слушать. Ну и что? Сестра твоя с 33-го года? Катя, что ли? Марья… Она ж тебе не родная. Что значит, ну и что, что двоюродная?! Ты сам, Василий, прикинь спокойно. Мне легче запомнить, с какого года твоя родная сестра Катя или двоюродная. Притом Катерину я хоть видел два раза. Девочкой еще. На свадьбе твоей раз. Ну и что, что девочкой еще была. Я ж тебе сам говорил, что девочкой видел! Проехали уже давно девочку. На свадьбе, значит. И помнишь, я еще тебе тогда сказал, что за Зинаидой ты не пропадешь?! Это-то ты хоть помнишь? Или уже ничего голова не держит. Что? Держит?! Ну, слава богу. Второй раз ты мне карточку их выпускную школьную показывал. Какую? Какую? С Катериной. А за двоюродку твою, Марью, я боюсь. И ты боишься? А ты-то что боишься? Она баба еще молодая, свободная, ее дело. Я-то боюсь за нее, как бы мне ее год рождения не забыть. Что? 33 вообще легко запоминается. Ну ладно, запомнил. Дальше как? 68?! Ну, это ты вообще зря сказал. Нет, я же себя знаю. Это мне никак не удержать. Это ни на что не похоже! Что я делал в 68-м году? А ты не знаешь? Работал я в 68-м году. А ты что делал? И не думал я намекать! Кто старое вспомянет — тому глаз вон. Слушай, а кто чемпионил по футболу в 68-м? Киевляне? А не «Спартак»? Киевляне меня запутают. Они и в 67-м и в 75-м были. Трудно мне с ними будет! А Марья в 68-м году что делала? Не знаешь? А Катерина? Развелась?! Что ты молчишь?! Уже есть зацепочка. Стало быть, Марья с 33-го года, Катерина в 68-м развелась. Развелась Катерина в 68-м году. Опять сошлись?! Нет, так дело не пойдет! Хорошо живут теперь? Я на это тебе так скажу: в тихом омуте черти водятся! Я вот что лучше запомню. У меня на даче в 68-м году огурцы не завязались. Как? Как? Вообще никак. Заморозки накрыли.

— Товарищ, вы полчаса уже говорите!

— Ты ж видишь, сейчас кончаю! Нет, он не насчет заморозков. Он свою линию гнет. Откуда я знаю кому? Своей, наверное, чего у него еще на уме. Ручки даже нет. Не то, что в наше время, помнишь, не забыл еще, старый черт. Бывало, в вишняках до зари смешочки, шепоточки. Какая там у тебя последняя цифра? 76?! А-а… Ну да. Високосный он всегда тяжелый. Ну, как жизнь-то у тебя, давно спросить хотел? Хочешь вообще? Хочешь в частности. А я тебя предупреждал: не туда гребешь, Василий, там и без тебя хватает. Слушай, а может, ты ему позвонишь? Да, сам. А чего мне звонить? Я и номера не знаю его. Ага! Вот и молодец. Ты ему позвони, а я тебе перезвоню. Все!

Я взял горячую трубку телефона и стал вспоминать, куда хотел дозвониться.

НЕКОТОРЫЕ СООБРАЖЕНИЯ О ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ, ВЫСКАЗАННЫЕ СКРОМНЫМ ПАССАЖИРОМ ЗА СТАКАНОМ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО ЧАЯ

В наш век сверхскоростей и немыслимых энергий я не перестаю удивляться тому, как устроена железная дорога.

Собственно, еще до самой железной дороги меня потрясает железнодорожный вокзал — дом, где есть комнатки, куда можно просунуть руку с обыкновенными деньгами, а обратно вытащить себе проездной билет, скажем, до города Севастополя, расположенного совсем в другом месте, на берегу Черного моря.

И вот я стою и смотрю на приобретенный железнодорожный билет и чувствую, что это тоже своеобразное чудо еще похлеще вокзала: на коротком и узком куске картона помещается бездна различных сведений!

В самом верху стоит какое-то длинное, длинное число, которое носит, вероятно, чисто символический характер и создает, так сказать, общее настроение, как бы говоря, что до Севастополя путь неблизкий и все не так просто, как казалось с самого начала.

Дальше идет перечень замечательных свойств вагона: жесткость, мягкость, плацкартность, купейность. Потом собственно твое место в этой системе с указанием и номера вагона.

В этот момент к тебе подходит какой-то дядька и, дружелюбно ткнув пальцем в билет, говорит: «Смотри! Будешь сдавать назад — потеряешь плацкарту!..»