Юмористические рассказы

— От нервов все, от нервов, — говорила иглотерапевт Нонна Борисовна процедурной сестре Марине. — Мы же больные все. Без исключения. Нас же к прилавку как магнитом тянет. Мы ни один киоск не минуем. Хоть открыточку, хоть значок, да купим. Или хотя бы нос сунем на бегу — что дают? Вроде ничего и не надо, а все равно — что дают? А нос сунул — тройку, пятерку, тридцатку оставил. Схватил какую-нибудь дрянь бесполезную, а потом — ах, ох — денег до получки не хватило.

Марина прибежала только что, запыхавшаяся, занять у Нонны Борисовны шестьдесят рублей. В промтоварном, напротив поликлиники, подвернулись ей финские сапоги. Не модельные, а простенькие, литые, годные на распутицу, но очень добротно сделанные, на красивой белой подошве. И хотя демисезонные сапоги у Марины были, она попросила знакомую продавщицу отложить ей пару на полчаса — вдруг, мол, перехвачу где денег. Деньги она получила без звука, но время у нее еще было, и она обсуждала теперь с Нонной Борисовной этот вопрос — брать, не брать? А у Нонны Борисовны своя была теория, которую она, сразу же ссудив Марину деньгами, развивала уже чисто из любительства.

— Лечить нас всех надо, — говорила Нонна Борисовна. — Ну что это такое: бежим, бежим, как угорелые, локтями толкаемся, ослепшие, злые. А куда бежим, за чем гонимся? А за инфарктами гонимся, Мариночка, за холециститами, астмами… Все от нервов, все…

«Это точно, — согласился Потехин. — За болячками гоняемся. Верно». Он лежал на кушетке, за ширмочкой, утыканный иголками. От чего лечился Потехин, лучше не перечислять. За хлопотную свою жизнь нахватал он болезней, как собака блох. Иглы, поэтому, сидели у Потехина во лбу, в ушных раковинах, в груди и животе, в кистях разведенных рук, в икрах и даже в мизинцах ног. Он лежал тихо, боясь пошевелиться или кашлянуть, чтобы не вызвать где-нибудь неприятной, тянущей боли. Иглы торчали из него как маленькие антенны, Потехин казался себе неким фантастическим аппаратом, чутко вслушивающимся в голоса дальних миров.

Голоса доносились из-за ширмы.

— Я сама, знаешь, пока иголочками не полечилась, прямо бешеная была. Особенно из-за мишуры этой глупой дрожала. Иду мимо ювелирного магазина — и, если денег нет, веришь ли, плачу. Да зло так плачу, губы кусаю, будто принцесса какая-нибудь, экспроприированная. Ну, а уж если деньги с собой — о-о! Триста пятьдесять рублей получала, на двух ставках работала, — и не хватало на жизнь. Одной. Представляешь? А потом меня руководительница курсов наших, кандидат наук, поколола. И теперь мне эти побрякушки — что есть они, что нет. Я эти-то носить перестала. Кроме обручального вот… и вот. Ну еще сережки. Но сережки даже полезны. Тоже иглотерапия. Я теперь, мимо «Яхонта» когда прохожу, вижу, как там бабы давятся, так мне их жалко становится. Лечить, думаю, вас надо, дурочек таких, лечить!

Курсы эти, видать, давно были в жизни Нонны Борисовны. Потому что нынче она сама считалась крупным специалистом. На прошлом сеансе (Потехин вот гак же лежал за ширмочкой) вошла к ней дама и с порога заявила — Вы будете моей спасительницей! Будьте моей спасительницей!

И, наверное, сразу какой-то презент на стол выложила, поскольку Нонна Борисовна молодым своим голосом воскликнула:

— Что вы, что вы! Заберите назад! Боже упаси!

Дама, судя по дыханию и движениям, была немолодая, рыхлая, болезнями простреленная насквозь (это Потехин уже из разговора узнал). А в последний раз согнул ее жуткий радикулит, когда она из машины вылезала. Приехала с дачи, сунулась было из машины — и привет! Не может распрямиться. Потом уж кое-как отдышалась, добрела до Нонны Борисовны. Нонну Борисовну ей соседка порекомендовала.

Нонна Борисовна, пока осматривала даму и заполняла карточку, говорила:

— Наши болезни в наших руках. Точнее — в ногах. Еще точнее — в колесах. Приобрели машину — считайте, что приобрели букет заболеваний. А лечимся мы как? Прочтем где-нибудь в журнале или по телевизору услышим: бег трусцой полезен, — пробежимся разок-другой и думаем: здоровы. Ничего подобного! Не надо бегать. Глупость это. Мода. Ходить надо. Просто ходить. Пешком. На работу, с работы, в магазин, на дачу ту же — если недалеко. Вот и весь секрет. Нас не от радикулитов лечить надо — от машин. Я когда смотрю на этих автомобилистов, всякий раз думаю: вот они — пациенты мои… И не спорьте, не спорьте! По себе знаю. Мы раньше, бывало, как суббота, так рюкзаки за спину — и пошел. За грибами, на рыбалку, просто так. А теперь? Муж вечно лежит под ней или в гараже с дружками пиво пьет. Дружки какие-то появились по запчастям. Надо… Того нет, это поломалось — нервотрепка сплошная, ссоры. Он у меня раньше — что такое насморк — не знал. И вот, пожалуйста — остеохондроз. Володя, говорю, я ведь тебя не от остеохондроза лечу — от карбюраторов твоих, пойми!

«Неужели и от машиномании иголочками можно вылечить? — думал Потехин, вспоминая тот разговор. — Не мешало бы некоторых. Того бы… бандерильеро. Всадить ему, сукину сыну, поглубже».