Юлий Цезарь. Жрец Юпитера

Помпей после своего триумфа пощадил своих главных противников, теперь же всё было по-другому. Римляне не выразили никаких сожалений, когда героический Верцингеториг, которого шесть долгих лет держали в заточении специально для этого случая, был задушен в наказание за мятеж и предательство. Вторая, египетская, процессия была несколько менее удачна. Сцены гибели Ахилла и Потиния[49] были приняты хорошо, но вид живой принцессы в цепях, молодой Арсинои, закованной по желанию Клеопатры, заставил содрогнуться и ощутить жалость даже обычно жестокосердных римлян. Однако Арсиноя избежала ужасной судьбы Верцингеторига, ей сохранили жизнь. Понтийский триумф увековечил всем известное изречение Цезаря «Пришёл, увидел, победил» и внёс юмористическую струю в празднество, когда была представлена картина фарнасского бегства. Во время заключительного, африканского триумфа народу Рима продемонстрировали четырёхлетнего сына царя Юбы, который носил то же имя, что и его отец. Мальчик пережил тяжкие испытания и впоследствии стал под покровительством Рима образованнейшим царём Мавритании и супругом дочери Клеопатры. Его участие в триумфе должно было продемонстрировать то, что африканская кампания была войной с чужеземцами, а не братоубийственной бойней. Однако эффект от появления царевича был разрушен демонстрацией картин, с ужасающей точностью изображающих гибель Катона, Сципиона и Петрея. Всегда, когда дело касалось Катона, Цезарь делал неверные шаги, вот и теперь он не рассматривал больше этих людей как римских граждан, считая, что они потеряли права гражданства, поскольку служили царю враждебного государства и, возможно, обещали ему окраинные области державы. Скорее всего, в этом они не были виновны, во всяком случае, у Цезаря не было в тот момент объективных доказательств. Однако намёк на победы над римскими военачальниками произвёл тяжёлое впечатление на римлян, по крайней мере на сенаторов.

Триумфы сопровождались театральными постановками, военно-морскими представлениями, битвами между военнопленными и преступниками, находившимися в заключении, и кровавой охотой, не только на львов, которых было около четырёхсот, но и на жирафов. Этих диковинных животных доставил в Рим из только что присоединённой африканской провинции Саллюстий, её новоиспечённый правитель. В ознаменование памяти дочери Цезаря Юлии были организованы жертвоприношения, для чего понадобилось множество животных. Дополнительную привлекательность триумфам придавала серия гладиаторских поединков, оживлённых появлением на арене представителей высшего класса. Один из римлян благородного происхождения, Децим Лаберий, выдающийся комедиограф, за пренебрежительный отзыв о диктаторе был подвергнут позорному наказанию. Он должен был принять участие в своей собственной пьесе в качестве актёра. Однако ему удалось отомстить за это оскорбление, вставляя по ходу представления множество реплик, слишком ясно намекавших на существующую ситуацию в Риме. «Человек, которого столь многие боятся, — продекламировал он, — также должен бояться очень многих».

Поздравлений Цезарю произносилось более чем достаточно, это правда, но многие из них содержали колючие намёки на то, что свободы в Риме больше нет:

Видишь, каким смиренно-услужливым становится
старик,
Как раболепно хвалебные он речи произносит,
Всё для того, чтоб благосклонный взгляд правителя
поймать.

Огромные толпы, наблюдавшие за этими грандиозными действами, укрывались от солнца под тентами из роскошной ткани, заменяющей шёлк и изготовляемой теперь в Косе. Для народа Рима был устроен настоящий пир, для которого было изготовлено 22 тысячи кушеток. Фалернское вино лилось рекой, столы были уставлены блюдами с 6 тысячами морских угрей, которых доставил Цезарю богатый родственник Помпея, Луцилий, чьё поместье славилось рыбными прудами. Гостей угощали также и мясом. Высокопоставленные военные разбогатели, хотя многие из них и раньше были достаточно богатыми людьми. Каждый центурион получил по 2 тысячи фунтов, а легионер — по крайней мере по тысяче, что было в три раза больше тех сумм, которые выплатил Помпей. Но тем не менее некоторые солдаты жаловались, что они могли бы получить больше, если бы триумфы не стоили так дорого. Одного из этих недовольных Цезарь собственноручно схватил за шиворот и отправил на казнь. Затем, охваченный зловещим приступом жестокости, он приказал совершить чудовищный обряд человеческого жертвоприношения. Жертвами, принесёнными на алтарь Марса, стали двое других ветеранов. В финале этого страшного спектакля головы несчастных были вывешены на фронтоне здания, который занимал Цезарь в качестве великого понтифика.