Итоги № 31 (2013)

Юрий Деточкин был добросовестным работником и агитировал владельцев автомашин страховаться в том числе от стихийных бедствий. Жуликоватый герой Андрея Миронова Дима Семицветов парировал это предложение в том духе, что он-де не настолько богат, чтобы оплачивать еще и стихию. Но у нас не кино, у нас реальная жизнь. И по жизни вполне может быть, что платить придется. Тем более что с такой инициативой выступил сам министр по чрезвычайным ситуациям Владимир Пучков. Теперь граждан могут обязать страховать свое имущество от взрывов, ударов молний, наводнений, бурь, ураганов, цунами, обвалов, оползней, паводков и грязевых селей. А если, например, житель Новосибирска не застрахует свою квартиру от океанской волны, жить в ней могут и запретить. И правильно! Перед законом все равны, вне зависимости от места жительства.

У МЧС своя правда. Там подсчитали, что только на ликвидацию последствий наводнения в Крымске из федерального бюджета ушло 9,5 миллиарда рублей да еще из краевого — 7 миллиардов. Большая часть этих денег действительно потрачена на строительство жилья для пострадавших. Такой патернализм чиновникам показался чрезмерным. И с ними можно было бы согласиться, если бы не одно обстоятельство. Страховать имущество предлагается в специально созданных в каждом регионе обществах взаимного страхования. Надо полагать, рулить процессом будут чиновники. В таком виде эта мера уже будет выглядеть как дополнительный налог на имущество, не имеющий ничего общего с рынком страховых услуг. Так, может, все-таки прав был Дима Семицветов?

Лейб-медик / Общество и наука / Спецпроект

Лейб-медик

/ Общество и наука/ Спецпроект

Сергей Миронов — об украденной коронарографии Бориса Ельцина и о больничном режиме Черномырдина, о том, как западных светил медицины ставили на крючок, а также о носе профессора Дебейки и состоянии здоровья Владимира Путина

 

Руководить Четвертым главным управлением Минздрава с учетом геронтологического статуса советских вождей традиционно назначались кардиологи. И вдруг в 1995 году Борис Ельцин, сам уже страдавший болями в области сердца, пригласил возглавить кремлевскую медицину специалиста по спортивной травме.

— Кто же в Кремле был травмирован, что выбор пал на вас, Сергей Павлович?

— Обстоятельства сложились так, что я оперировал много людей из круга общения президента. Борис Николаевич ведь сам был спортсменом, мастером спорта по волейболу, потом очень увлекся теннисом.

— Травмы его миновали?

— Ну как, его же оперировали в тот период в Испании по поводу повреждения позвоночника. Сказались старые спортивные травмы и жесткая посадка, которую совершил его самолет. Потом испанские врачи приезжали и консультировали его в Москве. Я участвовал в тех нескольких консилиумах как спортивный травматолог.

От предложения возглавить кремлевскую медицину я был не в восторге. Дважды отвечал нет Сергею Александровичу Филатову, руководителю администрации, и Павлу Павловичу Бородину, управляющему делами. Уговорил мой друг Шамиль Тарпищев. Я его оперировал несколько раз.

Где-то в конце 1994 года приезжает Шамиль ко мне домой и с порога рассказывает: «Три дня назад играл пару с Борисом Николаевичем. Был косой удар, я рванул, сыграл мяч. Рядом стенка, резко затормозил. Хлопок — и стопа повисла. Меня повезли в ЦКБ. Когда узнал, что там за все годы сделали всего три операции на ахилле, развернулся — и к тебе».

Осматриваю я Тарпищева, а он, такой импульсивный человек, говорит: «Мне через три недели с Борисом Николаевичем играть». «Ты что, с ума сошел?» — не выдержал я.

И что вы думаете, сделали мы ему операцию, и он, в лангетке по бедро, действительно играл! На работу в Кремль на костылях ходил. Однажды, поднимаясь по лестнице, оступился. Повторная травма. Воспаление. Было еще две операции. Ему предлагали оперироваться в Германии и Швейцарии, с использованием искусственных материалов. Он предпочел ЦИТО.

— В медицину вы вошли вслед за своей мамой, которую по праву можно назвать одним из основателей спортивной травматологии СССР.