Итоги № 30 (2012)

Умирает от нелепой ошибки при переливании крови юная красавица, поступившая в больницу на пустяковую операцию. Оживает после сорокаминутной клинической смерти пациент, не имевший ни одного шанса на возвращение, — удивительное воскрешение становится результатом инъекции в сердце... мыльного раствора (главный герой решил потренировать сложный медицинский прием на предполагаемом трупе). Обустраивает свою затейливую личную и профессиональную жизнь старшая медсестра больницы — экзотическая красотка и сквернословка Тамара. Малахольная сестричка Люба методично и неторопливо изводит коллег безумными и комичными выходками. Лучший друг главного героя — доктор Андрюша Орликов — становится отцом, но его дочь появляется на свет с неизлечимым пороком сердца, и весь персонал больницы долгие недели борется за жизнь девочки, заранее осознавая обреченность этой борьбы. В надежде удрать от нищей медбратской доли Леша Моторов заканчивает курсы массажистов, однако злой рок — или, по его собственному убеждению, затаившийся в подвале больницы коварный Минотавр — не дает ему уйти на щедрые массажные хлеба...

Бесхитростные, смешные и обаятельные, на живую нитку собранные истории про хороших людей, без пафоса и придыхания совершающих хорошие, важные дела, безусловно, не претендуют на принадлежность к высокой прозе. Но при этом трудно вспомнить книгу, которая читалась бы так же легко и оставляла бы по себе такое же приятное послевкусие, как «Юные годы медбрата Паровозова» — на память приходят разве что «Записки юного врача» Михаила Булгакова. Ассортиментная линейка разного рода медицинских мемуаров в последние годы пополняется все новыми и новыми образчиками — как искренними, написанными в силу переполнявших автора чувств, так и вполне прагматичными — созданными на волне устойчивого спроса на этот жанр. Однако даже в столь густонаселенной нише у книги Алексея Моторова мало шансов затеряться — и дело тут, разумеется, не только и не столько в ее художественных достоинствах. Выбрав формат врачебной байки в качестве основы своего повествования, Моторов ухитряется вложить в него нечто неизмеримо большее: каждая его история, даже если в ней встречаются мудреные медицинские термины, — это история про жизнь, про людей, про нас с вами. А ведь именно этого мы обычно и ждем от по-настоящему хорошей книги.

От Луки / Искусство и культура / Художественный дневник / Выставка

От Луки

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Выставка

В Отделе личных коллекций Пушкинского музея открылась выставка «Возвращение «Святого Луки»

 

16 июля в Москве открылась выставка «Возвращение «Святого Луки». Западноевропейская живопись VI—XVIII веков из музеев Украины» — новый проект ГМИИ имени Пушкина. В Москве покажут собранные из 9 музеев Украины замечательные картины, среди которых есть и настоящие шедевры западноевропейской живописи. Рубенс и Халс, Йорданс и Строцци — все лучшее из классической части коллекций украинских музеев. В общей сложности выставлено 100 работ мастеров VI—XVIII веков, выполненных в разных жанрах и стилях. Однако помимо перечисленных известных имен на Украине оказалось несколько интересных, но менее известных художников. Это, например, Томмазо Салини, из наследия которого сохранилось всего несколько картин, и Христиан Ван Хейл. Их картины выглядят неожиданно и ново на довольно любопытной экспозиции.

Современным зрителям, наверное, будет непонятно, что стоит за названием «Возвращение «Святого Луки». «Евангелист Лука» — шедевр Франса Халса — послужил основой сюжета для некогда культового, а теперь напрочь забытого советского кинодетектива, который носил то же название, что и развернувшаяся ныне выставка. Сюжет фильма построен вокруг кражи шедевра злоумышленниками, попыток ее продажи на Запад и, наконец, торжественного возвращения в советский музей.

«Евангелист Лука» — самая известная картина из коллекции Одесского музея западного и восточного искусства, и помимо фильма ей пришлось выдержать бесчисленное тиражирование массовой культурой: от календарей до магнитиков на дверцы холодильников — на них истощенный бесконечным постом старец выглядел не совсем уместно. И хотя полотно действительно заслуживает того, чтобы ради него одного посетить Отдел личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина, кажется странным, что аллюзии к советскому фильму показались кураторам интереснее, нежели попытка отразить в названии концепцию экспозиции. Правда, быть может, задумка в том только и состояла, чтобы привезти все ценное, чем богаты художественные закрома Украины: от византийских икон до романтизма и фламандских натюрмортов.