Итоги № 28 (2013)

— Тоже раздутая в прессе история. Я читал в какой-то заметке: мол, Театр Станиславского два раза сгорал дотла. Какая ерунда! За две-три недели до реконструкции загорелась старая проводка на третьем этаже в гримерках. Потушили быстро, ущерб был небольшой: сгорели парики и накладные усы. А вот следующий пожар действительно вызвал много вопросов. Представьте: театр достроен, надо заниматься отделкой зала, и вдруг среди ночи все загорается. Ребята-пожарные мне рассказали: температура была такая, что огромные стальные швеллеры сворачивались в спираль. Сгорело оборудование. Но и это в прошлом.

— Вам город деньгами помогает?

— Да, но недостаточно. Нас финансируют в объемах стоимости одного большого спектакля и одного на Малой сцене. Остальные 4—5 мы ставим на средства, которые сами зарабатываем, продавая билеты. Но, повторюсь, сочетать классические постановки и современную хореографию мы будем и дальше — это можно назвать миссией нашего театра. Революций не будет. Никаких кардинальных изменений не требуется. Надо сохранить энергию и темп, которые достигнуты.

— МАМТ уже заявил о себе как о театре современного танца. Но такие постановки, как «Майерлинг», заставляют говорить о претензиях на большой стиль.

— Мы должны быть универсальны. Это не шараханье из стороны в сторону и даже не поиски, а целенаправленная репертуарная политика, которая совмещает в себе и русский, и европейский классический балет — тот же «Майерлинг», и современную хореографию.

— Публика ожидает «Тангейзера», который заявлен у вас в афише. Для всякого театра вагнеровская постановка — событие. Какой она будет?

— Не хочу раскрывать интригу, но это будет красочно и зрелищно. Хорошо поработали художник, режиссер, дирижер. Приглашаю читателей «Итогов» на премьеру.

Наказание назначением / Искусство и культура / Театр

Наказание назначением

/ Искусство и культура/ Театр

От «смены караула» в Большом главный театр страны точно выиграет. Но заплатит по счетам Владимир Урин

 

Не так давно хореограф Алексей Ратманский опубликовал у себя в Facebook следующее: «Вижу сон: пресс-конференция, должны объявить, что я возвращаюсь в Большой руководить балетом. Стою, в мыслях неразбериха, коленки дрожат, в ушах гул непереносимый. Рядом дирекция, не отходят. Состояние ужасное, понимаю, что если я сейчас что-то не изменю, то все, жизнь кончится. Диким усилием выдавливаю из себя: «Не могу, я передумал». И... просыпаюсь. И такая гора с плеч!! Очень долго еще не мог в себя прийти...» Возможно, нечто подобное привиделось и директору Московского академического музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко Владимиру Урину, слухи о перемещении которого в директорское кресло Большого циркулировали года полтора, а он от них все открещивался обеими руками. Но однажды он проснулся, а сон не кончился...

Тот театр

Громкая отставка Анатолия Иксанова с поста гендиректора Большого театра состоялась. Как бы по собственной инициативе, но всем понятно, что просто так с таких должностей не уходят. Расторжение контракта, окончание которого планировалось только на ноябрь 2014-го, как-то уж очень логично вписалось в череду кадровых перемен, задуманных и осуществляемых московским культурным начальством и ведомством Мединского. Поменять все и всех любой ценой — похоже, это стало навязчивой идеей. Что послужило конкретным детонатором, мы вряд ли узнаем. Возможно, очередной скандал в балете: накануне премьеры «Онегина» в хореографии Джона Крэнко Светлана Захарова, прима и лицо Большого театра, отказалась участвовать в спектакле, не комментируя это решение. По слухам, балерина оскорбилась, что ее не включили в первый состав. Но вряд ли к этой истории Иксанов имел непосредственное отношение, все-таки за составы отвечают конкретный постановщик и худрук труппы. Если он и пострадал за «Онегина», то лишь по принципу «директор отвечает за все». Как отвечает и за все предыдущие скандалы, ураган которых пронесся над Большим и нанес ему колоссальные репутационные потери. Все началось с «порноскандала» весной 2011-го, в котором был замешан заведующий балетной труппой Геннадий Янин, в результате чего в качестве худрука в театр пришел Сергей Филин. Кстати говоря, случай тот так и не расследован, кто за ним стоял — неясно. Затем потянулась история долгого противостояния директора и ведущего танцовщика театра Николая Цискаридзе. Вероятно, что-то было и раньше, но на публику выплеснулось в тот момент, когда открылась историческая сцена Большого, а премьер стал главным критиком ее реконструкции.