Итоги № 11 (2013)

— Да, на это требуются огромные инвестиции, и они не будут окупаться быстро. Но почему на это идут другие страны? Например, занимаются дорогостоящей прокладкой подводных морских кабелей? Потому что теперь передать трафик из Гонконга или Пекина в Европу выгоднее, если идти по океану и входить в Европу через Красное море, чем с территории России. Такие проекты действительно имеют низкую маржу, но у них серьезные долгосрочные задачи — замкнуть на себя растущий мировой трафик. Тут речь идет не о росте капитализации одной операторской компании, а о дальновидной технологической политике государства. То же самое касается тарифов — у нас они порой раз в 20 дороже, чем в среднем по миру. Потому что вместо того, чтобы строить магистрали для передачи трафика через Россию из Азии в Европу и на этом зарабатывать, наши топ-менеджеры будут придумывать, на чем бы еще сэкономить, чтобы поднять стоимость акций. А случись что — продать свои акции подороже, и все. Из связи сделали финансовую пирамиду: вложил копейку, она подросла, и ушел с рублем. И речь вообще уже не идет о том, чтобы связь развивалась.

— Но разве может быть так: пришел человек с деньгами с улицы, купил солидный пакет «Ростелекома», поставил своего гендиректора и рулит?

— Что касается «Ростелекома», там есть крупная доля государства, и государство должно определять рулевого. А почему туда могут проникать разные люди? Бизнес слишком непрозрачен — может случиться что угодно: инвестировал деньги, построил сеть, а через пару лет к тебе придут с обыском. Это все отпугивает капитал, как иностранный, так и отечественный, несмотря на огромное количество очень привлекательных проектов.

— В чем же системная ошибка?

— Чего точно нельзя делать, так это менять линию поведения! Ничего ведь не изменилось в плане стратегических приоритетов отрасли, если в министерском кресле один человек сменил другого. И если уж назревают какие-либо изменения, то необходимо пересматривать саму концепцию развития отрасли.

— А она у нас есть?

— Нет, и в этом самая главная проблема. Что получилось со «Связьинвестом»? Сама идея консолидации была правильной, но ее нужно было постоянно развивать, привлечение инвестиций дополнять развитием технологий, услуг, маркетинга. Сегодня же маркетинговые исследования в отрасли вообще никого не интересуют. К чему это приводит? Ценность инженерного труда падает, мы становимся рабами зарубежных технологий и вместе с техникой получаем их маркетинговую составляющую. А своего собственного понимания, что делать и в какую сторону двигаться, у нас нет.

— Говорят, готовится революционный закон о связи.

— Никто не против. Действительно, мы существенно отстаем в регулировании. Но любой закон должен писаться на основе концепции развития. И чтобы не получилось, как со стратегией построения информационного общества, которую писали экономисты, а мы, связисты, прочитали ее лишь после утверждения. Сейчас мир вступил в такую полосу, когда для подъема экономики нужно смотреть вперед на 10—15 лет, одновременно развивая связь, транспорт, автодороги и многое другое. Лишь в увязке с глобальными тенденциями нужно выстраивать новую концепцию развития связи. И неукоснительно ее исполнять.

— И у вас есть золотое правило?

— В отрасли должны работать системщики: инженеры, которые определяют тренды, строят планы развития на основе мировых тенденций, так как связь давно стала глобальной. Кстати, сами американцы в конце прошлого года констатировали: опыт середины 90-х годов, когда во главе высокотехнологичных предприятий стояли экономисты и юристы, показал свою несостоятельность — сектор хай-тека должны возглавлять технократы. Они сами поняли, что эта искусственная модель, которая рождалась в условиях бурного развития, сегодня перестала работать.

При наличии политической воли все можно поправить.

Настройщик / Политика и экономика / Спецпроект

Настройщик

/ Политика и экономика/ Спецпроект

Иван Рыбкин — о том, почему Хасбулатов предпочел сигаретам трубку, о депутатском удостоверении, отобранном Коржаковым и возвращенном Ельциным, о ПТУРСе для Березовского и сгоревшей квартире для Примакова, а также о том, почему в политику легко войти, но трудно выйти

 

Первая Государственная Дума в Российской империи родилась под натиском революции 1905 года. История почти повторилась в конце 1993-го. После подавления октябрьского мятежа все еще бурлящая Россия приняла на референдуме новую Конституцию и выбрала прямым голосованием Думу. Путь этого органа был извилист, как и судьба его первого председателя Ивана Рыбкина.