Итера. Кот в ящике

       Возможно, она разглядела ростки поднимающегося во мне гнева, или что-то подобное прочла в моей медицинской карте. Но перечить не стала, а свои возражения затолкала поглубже в себя – и правильно сделала.

       У каждого из нас были свои секреты, как были и причины попасть на Итеру. Обычно я владел собой и своим гневом. Но иногда он владел мной. Особенно в подобных ситуациях, когда все идет наперекосяк. В такие минуты мне было лучше оставаться одному.

                ГЛАВА ТРЕТЬЯ

       Я справился быстрее, чем думал. Заглянув на склад в поисках ремонтных роботов, я обнаружил инженерный планшет. Повозившись с ним, я настроил доступ к функциональным системам. Получилась та же консоль контрольного поста, только в переносном варианте. Я немедленно перекрыл коридоры и настроил датчики движения.

       У нас снова был закрытый периметр, и теперь я знал о каждом, кто шевельнется на станции. Шевелилась только Лисьен где-то на нижнем уровне. Разобравшись с интерфейсом камер, я настроил наблюдение за вольерами. Это были стеклянные камеры с замысловатым интерьером и имитацией растительности. Габи мирно спала в окружении искусственных папоротников, а Ксавер, скорчился на песке у угловатых камней. Лисьен неподвижно наблюдала за ними – я наблюдал за ней.

       Сложившаяся ситуация меня напрягала. Слишком много событий, которые не укладывались в голове: беспокоила их иррациональность и бессмысленность. Я приуныл из-за череды выдающихся недоразумений.

       Искусственный интеллект попытался раскрыть мне величайшую тайну. Впечатлял не запрет на контакты экипажей Итера, а то, что это был самый охраняемый протокол, скрытность которого позволяла Итере жертвовать людьми. А в этой ходке ограничение было проигнорировано.

       Контузия Лисьен и атака неизвестных из патруля Итеры тоже были лишены смысла. Атаковать корабль, зная его арсенал, было откровенным абсурдом или шагом отчаяния. С таким же успехом можно было забрасывать его камнями. И сами нападавшие перестреливались между собой, а один исчез где-то под брюхом корабля. После взлета Итеры, этот бедолага, или его труп, запекся в пламени стартового двигателя.

       Венцом странных событий стало преждевременное возвращение команды, да еще с намерением меня завалить. Ксавер, конечно, давно мечтал положить мой труп в ящик утилизации, но что ему придало решительности в неудачной поездке к пирамиде, не понятно. А в перестрелке настораживала не смерть Вавилы, а неугомонная медичка, обычно показательно выдержанная. Расстреляв своих с таким рвением, эта ящерица не утратила хладнокровия. Складывалось впечатление, что в схватке на смерть сошлись старые враги, давно ждавшие этого момента…

       Что пропустил я, исключая сырое мясо из медицинского станка!?

       И это не касаясь загадок террафундаторов, столетний шторм, спутник на другой стороне планеты, и прочие неурядицы. Слишком много необъяснимого…

       Как человек, добившийся определенных вершин в мошенничестве, и имевший навыки дурачить людей, я понимал, что так выглядит происходящее только для недотепы, которым в этот момент манипулируют. Искусство обмана основано на том, что простак не видит всей картинки, и его внимание отвлекается на яркие мелочи. А где-то за границей его восприятия происходит самое важное.

       Что-то существенное ускользало от меня, и это приводило в бешенство.

       Датчики движения засуетились, обнаружив Габи. Она приходила в себя, и мне следовало торопиться, чтобы не пропустить ее пробуждения. Я вбежал в зал с вольерами как раз вовремя. Габи сидела на ковре искусственной травы и растерянно ощупывала пустой рукав, где когда-то была левая рука.

       – Сама не отрастет,– прокомментировала ее недоумение медичка.– Но дело поправимое.

       – Что произошло?– почти закричала Габи.

       – Я готова отдать твою вторую руку, чтобы это узнать,– хмыкнула Лисьен.

       – Как ты?– попытался я с порога сменить тон разговора и приблизился к вольеру.

       – Ничего не помню,– быстро отпрянула Габи.– Что это за комната?

       – Твоя новая камера до тех пор, пока память не вернется…

       – Лисьен, успокойся,– я не узнавал медичку, переполненную неприкрытой злобой. За ней и раньше не водилось человеколюбие, но теперь характер выплескивался через край.– Габи, что с Вами стряслось?

       – Не понимаю, о чем ты,– нахмурилась та.– Где капитан? Вавила?

       – Капитан отсчитывает последние часы. Если мы его не заштопаем в нормальных условиях, ему от силы двое суток осталось,– Лисьен подошла к стеклу вольера и прижалась к нему лбом.–. А Вавила свои уже отсчитал… Почему вы нас атаковали?

       – Вавила мертв?– изумилась Габи.– Где Итера? Нам надо вернуться на корабль!

       – Почему вы нас атаковали?

       Я повторил вопрос медички, но Габи не реагировала больше. Она заметила неподвижное тело капитана и бросилась к прозрачной стене, выкрикивая его имя. Мы с Лисьен переглянусь.

       – Врет,– подытожила она.– При контузии и потере памяти совсем другие реакции. Дурой прикидывается.

       –  Габи,– меня беспокоило еще одно бессмысленное действие.– Это ты подняла перекрытия в коридорах? Можешь объяснить, зачем?

       Она повернулась ко мне и какое-то время пристально разглядывала. Ее взгляд не казался мне ни безумным, ни потерянным