Италия. Неподкованный сапог

«Решить отправиться» и «отправиться» в наших условиях – совсем разные вещи. Чтобы выйти из дома, дойти до площади и одолжить лопату, мы совком прокопали тропинку от двери метра три длиной и выкопались на улице. Тем временем проворная Джованна нашла у себя в доме техническое окошко, через которое смогла выбраться наружу, выпав в сугроб. Добравшись до площади, именно ее мы и встретили, занятую фотографированием сугробов. Джованна вообще у нас местный блоггер, фотограф, активный гражданин и еще работает уже пятнадцать лет в местной службе типа МЧС.

Наконец, дорогу и к ее дому расчистили. И правильно, я считаю. Не может же сотрудник МЧС каждый раз из окна в сугроб падать, когда нужно идти старушек спасать.

Раз Джованна в порядке, надо идти расчищать вход в дом Ваньи и Пеппе. Их мы откопали довольно быстро. Напротив семейства Лалла живет тетя Эрнесто Камилла, милая старушка лет восьмидесяти. На мой вопрос, не нужно ли принести каких-то продуктов и воды, Камилла ответила что-то вроде «я прошаренная старушка, в интернете прогноз посмотрела и подготовилась». И пока Серджио махал лопатой, поила меня кофе, кормила домашними дольче и показывала квартиру, параллельно рассказывая, как она смотрела по телевизору передачу про Якутию, где минус шестьдесят два градуса.

Жизнерадостные фотографии Эрнесто из Ланчано начали так раздражать, что мы отправили ему фото с наших просторов. Через минуту позвонил Эрнесто. Он понятия не имел, что у нас такое творится, думал, снежка немного насыпало. Мы дали ему задание купить лопату и цепи на колеса машины.

Эрнесто смог пробраться к нам лишь на следующий день.

Снег продолжал идти не переставая.

Тем временем Улисс Симпсон Грант, посмотрев на сугроб изнутри, понял, что ему все это мило и очень надо. Каждый раз, открывая входную дверь, мы наблюдали кота, ломящегося в зиму.

Снег продолжал идти, но с лопатой и цепями у нас хотя бы появился шанс выехать из города, если нужно.

Эрнесто и Серджио выкопали машину, за что были награждены супом с лесными грибами, салатом с лососем, сальсичами[35] с домашним картофелем и песочным тортом.

Степа и Эрнесто – два афериста. Особенно Эрнесто. Степа просто с работы отпросился, а Эрнесто устроил театр одного актера. Звонил из спальни по очереди то шефу, то Анджелике своей и трагическим голосом возвещал, что «тутто блокато! нон поссибиле пассаре и гуидаре![36]». Мы понимающе покивали. Нон поссибиле[37]! На зимней-то резине. Теперь сидит в пижаме перед камином и кино смотрит, даже в бар не пошел.

Мы наконец-то смогли дотопать до бара – тут тропинку протоптали, я даже без лопаты могу ходить. Пришли, а работает только один из альтернативных баров, у Антонио. И все такие: «У-у-у, русские пришли! Как здорово! Как вам погода? Как в России? Холодно вам? Что, – говорят, – оделась-то как легко?» На мне три свитера, рейтузы с начесом, шапка, шарф и сапоги с флисовыми валенками. Говорю, мол, русская я, мне ваши ненастья тьфу, не такое видала.

Все когда-нибудь кончается, поэтому и снег прекратил идти. Мы смогли уехать… и вернулись весной.

Нфлюэнца [38]

Весна выдалась холодная, и я простудилась. Сижу дома, в рейтузах с начесом и чуть ли не в шапке.

Зашел Эрнесто поинтересоваться, как чувствует себя моя инфлюэнца, и рассказать новости Сан-Буоно.

Пришел такой в шикарной белой куртке, что я сразу влюбилась. Не в Эрнесто, в куртку.

«Комплименти[39], – говорю, – каро[40] Эрнесто, какая прекрасная у тебя курточка!» Эрнесто оживился: «Кариссима[41] Ольга, тебе правда нравится? Точно нравится?» – «Очень, – говорю, – нравится». «А мне, представь, один гей из Пескары сказал выбросить ее, потому что она фу!» Я говорю, мол, кого ты слушаешь-то, тоже мне, законодатель моды из Пескары. Меня надо слушать, куртка – улет!

Тем временем инфлюэнца инфлюэнцей, но повседневных дел это не отменяет. Есть что-то нужно нашей семье и многочисленным гостям нашего дома. Поехали в магазин за продуктами.

А в молле распродажа.

Дальше – все как в бреду. Потеряла сознание, очнулась обладательницей белой куртки еще лучше, чем у Эрнесто. Ничего не помню, но куртка наша!

Серджио послал Эрнесто мою фотку в куртке.

Эрнесто: «Я вижу, Ольге стало значительно лучше после инфлюэнцы».

Иногда жизнь боль даже в Италии

Вся боль еврейского итальянского народа в нашей машине.

Страдания, слезы, переживания, крики «каццато нэро![42]».

Если честно, то я тоже каццато нэро, потому что прекрасная белая курточка Эрнесто – все.

А как это случилось?

Сегодня Эрнесто говорит: «Давайте поедем в адженцию туристико[43], подберем мне поездку в Москву».

Ну мы, конечно, оживились, собрались. Виданное ли дело – наш друг уже четвертый раз в Москву собирается, дошло аж до визита в агентство и подбора билетов и гостиницы!

Только, говорит, давайте еще в лаватрича аутоматико[44] заедем, хочу курточку свою посушить.

Вот тут бы мне и забеспокоиться. Когда это мы химчистками да стиралками с сушилками пользовались? Но я глазом не моргнула.