Истукан

Когда же Максим вычислит положение фрегата, отметит плавучими вехами остов судна, останется выпотрошить трюм, избавить его от драгоценной ноши. В случае, если не хватит подъёмной лебёдки буксира, Максим рассчитывал действовать по старинке: поднять тяжести с помощью малых погружаемых понтонов. Достаточно притопить несколько соединённых в единую платформу понтонов, нагрузить их обломками, затем сжатым воздухом продуть балластные цистерны – и платформа всплывёт на поверхность сама, останется лишь следить за плавностью её всплытия.

Дима до того увлекался чтением материалов, так живо видел этапы запланированных Максимом работ, что страх перед голодной смертью сменялся обидой. Шустов-младший найдёт утерянные больше века назад сокровища августинцев, а Димы не будет рядом, чтобы разделить его успех. Эта мысль терзала сильнее физических лишений. Она изводила до бессонницы, но при этом делала главное – не позволяла унывать.

Дима набил желудок кокосовой кашицей и кокосовой водой – сделай ещё глоток, и начнёшь, как Адриан, выплёвывать съеденное и выпитое обратно, – а голод не ослаб. Но Дима знал, что обречёт героев своей книги на подобные мучения, а значит, сейчас должен анализировать и запоминать собственные чувства.

За десять дней выжившие подъели все свободно лежавшие кокосы. Возле рощи собралось настоящее кладбище опустошённых кокосовых орехов. Запаса наверху, в кронах, хватило бы на пару недель, но первая же попытка Габриэля вскарабкаться по стволу показала, что филиппинец, в сущности, рискует жизнью. Утомлённый, Габриэль застрял на высоте четырёх метров – подняться дальше не хватало сил, а сползти обратно мешали острые края колец, опоясывавших пальму. В итоге Габриэль спрыгнул, и чудо, что он ничего себе не сломал.

Филиппинцы долго упражнялись, прежде чем самый лёгкий и проворный из них – Багвис, смазчик с «Амок Лайта», – не подобрал наиболее удобный способ. Он обхватил ствол скрученной в жгут футболкой, натянул её руками, затем упёрся в ствол голыми стопами и так, согнувшись в спине, буквально побежал вверх, только успевая перекидывать футболку выше по пальме. Замешкавшись, он непременно свалился бы вниз и разбился. Обошлось без травм, и вскоре Багвис орудовал топориком в кроне, правда, поначалу никак не мог срубить гроздь или хотя бы отдельный кокос – не получалось удобно устроиться среди перистых листьев, да и гроздь держалась прочно. Прошло несколько минут, прежде чем вниз полетели первые орехи. Наблюдавшие за Багвисом люди заблаговременно отошли в сторону и слушали Тёрнера, вспоминавшего статью из «Гардиан», в которой якобы сообщалось, что перед приездом Обамы в мумбайском музее Ганди служба безопасности ср'eзала кокосы – побоялась, что они упадут на голову американскому президенту.

– Ещё в «Гардиан» писали про городок в Папуа – Новой Гвинее, где почти три процента травм местные жители получают именно от свалившихся на них кокосов. Неудивительно! Это ж четырёхкилограммовое ядро, пущенное тебе в голову с высоты пятого этажа!

Тёрнер, довольный рассказанным, рассмеялся. Он, пожалуй, и дальше перечислял бы всё когда-либо прочитанное в «Гардиан» или любой другой газете, но слушателей больше заинтересовала добыча Багвиса – они поторопились её разделить, не дожидаясь, пока филиппинец спустится с пальмы.

Со вчерашнего дня удалось разнообразить кокосовую диету. Помог старик Баньяга, самый пожилой из выживших. Ему было за шестьдесят, и первую неделю он почти не поднимался на ноги. Непонятно, как он вообще уцелел после крушения парома. Баньяга был рыбаком и научил остальных выстругивать простейшую острогу – бить рыбу, застрявшую на отмели в часы послеобеденного отлива. Утренний отлив, начинавшийся до восхода солнца, случался не таким сильным и для рыбалки не годился, к тому же в темноте всё равно разглядеть ничего не удавалось. Старик предупредил, что среди рифовых рыб много ядовитых. Улов новоявленные рыбаки сносили ему на проверку – разочарованно следили, как он порой отбрасывает наиболее мясистые тушки.

С подачи Баньяги выжившие начали собирать морских ежей и морской салат. Ежами пробавлялись исключительно филиппинцы, остальные даже в голод не прельщались выскребенной из них комковатой жижицей, а морским салатом лакомились все без исключения. Достаточно было промыть пластинчатые водоросли, просушить их под солнцем, а затем подкоптить на огне, и они начинали приятно хрустеть на зубах.

– Думаешь, мы долго продержимся? – спросила Клэр.

Дима, вырванный из дрёмы, не сразу нашёлся с ответом. Филиппинское солнце, чистое, будто лишённое обычных фильтров, смягчавших его жар в городе, размаривало даже в тени. Клэр лежала на подстеленном халате, смело выставив себя солнцу и прикрыв лицо белой футболкой «Корон Резорт». Дима сидел рядом, под пологом высоких кустарников.

– Так что? – не снимая с лица футболку, вновь спросила Клэр. – Долго мы продержимся?

– Думаю, не меньше месяца. Потом начнётся истощение. И кокосы не помогут.

– Грустно.

– Знаешь, – оживился Дима, – когда тонет подводная лодка…

– Подводная лодка?