Истукан

Одолев пригорок и увидев первые заготовки будущих шалашей, Говард с ходу принялся их разбрасывать. Мактангол, помедлив, присоединился к нему и даже сломал несколько крупных ветвей, воткнутых в землю наподобие стропил. Вопросов он не задавал – верил, что Говард в нужное время объяснит своё поведение, и не ошибся. Самоедов и его люди стояли рядом. Молча наблюдали за происходящим, как и прочие зеваки на пригорке.

– Зачем? – спросил Самоедов, когда Говард, удовлетворённый сделанным, остановился.

– Затем, что мы не собираемся тут жить, – громко и отчётливо ответил Говард. – Твоя дочь накормила нас кошачьим кормом. Не пожадничала. И мы ей признательны. Но вряд ли у неё найдётся другая заначка, верно? Мы должны выбраться с чёртова пляжа, а не торчать тут, пока не перемрём с голоду.

– Это не мешает сделать укрытие от дождя.

– Что-то я не заметил туч.

– Однажды они появятся.

– Однажды? К этому времени мы должны отсюда убраться.

– Не понимаю. – Самоедов качнул головой.

– Послушай, – более доверительно обратился к нему Говард. – Ты мужчина неглупый, я вижу. К тебе вопросов нет, но там, – Говард неопределённо махнул рукой в сторону пляжа, – там полно долбаных хиппи, которым наше приключение кажется вполне увлекательным. Построй им хижину, научи их рыбачить и собирать кокосы. И думаешь, они задумаются о спасении? Или будут загорать себе на пляже? Обживутся, начнут ловить кайф от тропического безделья. Зачем напрягаться? Рано или поздно спасатели приплывут сами. Нет! Не приплывут. Прошло шесть дней! Нам пора бросить все силы на спасение и не отвлекаться на организацию лагеря. Поверь мне, Михаил, ты поставишь шалаши, а завтра кто-нибудь из хиппарей начнёт плести фенечки и петь песни. В отличие от нас с тобой, им возвращаться некуда. Разве что в духоту своих офисов. Не давай им шанса расслабиться. Как сказал один умный человек, «тратя усилия на временное устройство неприятной тебе жизни, упускаешь шанс на скорое избавление от неё».

Выговорившись, Говард замолчал и мельком огляделся. Большая часть зрителей выглядела напуганной и в то же время довольной. В их глазах угадывалось ожидание. Говард хорошо знал этот взгляд. Они ждали, чья возьмёт. Им важно понять, кто здесь способен стать лидером. Первое поражение или первая победа в противостоянии Говарда с Михаилом заложит основу того, как к ним в дальнейшем отнесутся другие. «У вас не будет второго шанса произвести первое впечатление». Ведь так пелось в рекламе зубной пасты из «КаслРока»? Или в рекламе шампуня от перхоти?..

Впрочем, Говард согласился бы окончить противостояние дружеским похлопыванием по плечу. Он пришёл сюда не самоутверждаться.

– И что ты предлагаешь? – спросил Михаил после того, как жена перевела ему слова Говарда. – Отправить бутылку с криком о помощи?

– Не держи меня за идиота. Нет. Я предлагаю из этого, – Говард повёл рукой, указывая на обломки несостоявшегося лагеря, – собрать сигнальное костровище. Расписать вахту. И запалить его, когда появится поисковый катер, самолёт, вертолёт, да хоть парапланерист. Хватит ковыряться в песке. Пора браться за дело.

– Я уже выбрал место для костра. Планировал поставить его ближе к вечеру.

Говард растерялся. Да, Михаил неглуп. Тем лучше.

– Вот и славно! Но поставим сейчас. Зачем терять время?

Филиппинцы под руководством Говарда и Михаила расчистили проход к скальному выступу, ранее присмотренному Самоедовым. Обнаружить его помогли молодые музыканты, плывшие играть в ресторанах Корон: Мигель и Киану. В их группе было ещё четыре участника, и Мигель не смирился с их исчезновением. Они с Киану единственные провели первые дни в кратких вылазках: пробовали плыть вдоль берега, но быстро уставали и возвращались, пробовали продраться через кусты и подняться на вершину отграничивавших бухту скал, но изодрали одежду и позавчера окончательно выдохлись. Однако нашли лазейку в зарослях и протиснулись к скальному выступу – этим оправдали своё упорство.

К Самоедову и Тёрнеру присоединился Альварес с членами экипажа. Вооружённые топором, ножом и камнями, они прорубили узенькую тропу, затем вычистили выступ от лишней растительности. К вечеру костровище из сгруженных вигвамом сухих веток и пальмовых листьев было готово, дежурство распределено, и Говард, довольный своим вмешательством, вернулся к Диане. Она порадовала мужа двумя пойманными и зажаренными на общем костре крабиками. Мелочь, конечно, мяса в них было на глоток, но сам вкус крабового мяса приободрил.

Получив в своё распоряжение огонь, Говард вспомнил про сигареты Самоедова и вновь явился к нему с деньгами. Выяснилось, что Михаил попробовал закурить и убедился, что после морской воды сигареты отвратительны. Расстроившись, бросил их в костёр.