Исцеляющая

– Не думаю. – Отец присел на корточки рядом с открытой дверцей. – Ты с бабушкой возвращайся домой, а я посмотрю, что можно сделать с этим рыдваном.

– А когда ты за мной приедешь? – спросил Уош и тоже посмотрел в зеркало, надеясь поймать бабушкин взгляд и разобраться, что происходит. Что-то явно было не так.

– Сынок, для начала мне надо починить машину, потом закончить еще парочку дел. Но я вернусь. – Том посмотрел на свою машину, потом – в небо и потупился. – Совсем скоро.

– Не надо. Не стоит, – бесцветным, но твердым голосом произнес Уош, словно дверь захлопнул.

– Уош…

– Я не хочу тебя принуждать. Заставлять тебя говорить то, что тебе не хочется. Поехали, бабуля? – Уош наконец встретился глазами с Брендой и увидел в них глубокую грусть.

Она внимательно смотрела на внука.

– И ты тоже можешь ничего не говорить, – сказал он ей. – Я хочу уехать отсюда, хочу увидеть Эйву и узнать, как она.

Том помедлил еще немного, глядя на сына, которого потерял во второй раз, и захлопнул дверцу. Бренда завела мотор, увозя от него Уоша.

Суббота была днем домашних распродаж. Эйва не могла дождаться этого дня, и пропуск утренних мультиков казался ей разумной платой за то время, которое они с матерью проводили, объезжая двор за двором, городок за городком, иногда забираясь даже в соседние округа в надежде отыскать в соре жемчужину.

Вставали еще до рассвета, оставляя Мейкона сладко сопеть в подушку, садились за кухонный стол и раскладывали карту, на которой отчеркнуты были улицы и даже определенные дома, где проходили распродажи. Некоторые точки были помечены как «Возможно!». Это означало, что ловить там, скорее всего, нечего, но, поскольку распродажи в тех домах устраивались регулярно, рано или поздно что-нибудь любопытное просто обязано было всплыть.

В тот день Хизер с Эйвой планировали объехать три округа. Они сложили в корзинку для пикников еду и несколько бутылок «Гаторейда», распихали по оставшимся свободными уголкам шоколадки и пакетики карамелек.

– Нельзя питаться одними карамельками, – наставительно сказала Хизер, набивая ими корзинку.

– Когда это мы ели одни карамельки?

– Да хотя бы тогда, два месяца назад.

– А, точно! – рассмеялась Эйва.

– Только папе смотри не говори. Кстати, а ты «Тоблерон» положила?

До первого двора они добирались в предрассветных сумерках около получаса. Пожилая пара в легких курточках ждала перед домом и курила. Радостно поздоровавшись, они поинтересовались, что конкретно ищут Хизер с Эйвой.

– Что-нибудь необычное, – ответила за двоих мать.

Она всегда так говорила хозяевам распродаж, когда те спрашивали, что именно ей требуется. И это было истинной правдой. За годы своей «охоты» они нашли множество вещиц, которые представлялись Эйве очень необычными: старинную камею с искусно вырезанным женским личиком, непонятую латунную деталь от ружья, толстую, квадратную, покрытую великолепными узорами… Эйва пообещала себе, что, когда вырастет, обязательно разузнает про эту штуку. Впрочем, даже если и не узнает, вещица была красива сама по себе.