Исцеляющая

– Я не могу сказать вам то, что вы хотели бы услышать, – произнес наконец он. – Я не знаю, почему все это с ней происходит, не знаю – как. Черт, да я даже названия этому не знаю!

– Не обидитесь, если я скажу, что вы удружили мне головной болью размером с Россию? Вас же такая мелочь не огорчит? – Мейкон потер виски. – Есть ли во всем этом хоть какой-то смысл? Что-нибудь просматривается на горизонте?

– Извините, – торопливо заговорил Эльдрих, – просто все это так необычно. Во время вскрытия…

– Какого еще вскрытия? – перебил Мейкон.

– Вскрытия собаки, она сдохла.

В кабинете повисла гнетущая тишина.

– Как это – сдохла?

– Дирофиляриоз, попросту говоря – гельминты в сердце.

– Постойте, у нее же лапа была сломана?

– Ну да, – спокойно кивнул Эльдрих, вновь почувствовавший себя уверенней, едва речь зашла о научных исследованиях, а не о расстроенных отцах с их странными дочерьми. – У пса был сложный перелом, который…

– Эйва излечила, – опять перебил его Мейкон, чувствуя, что начинает заводиться.

Он вскочил и навис над Эльдрихом, сунув большие пальцы обеих рук за ремень. Отца сменил шериф.

– Эйва вылечила перелом. Срастила кости. Вы сами только что мне это сказали.

– Да, вылечила. – Голос Эльдриха задрожал.

– Так какого же дьявола вы тут толкуете, что пес издох? Вы нарочно его убили? – Мейкон ткнул доктора пальцем в грудь.

– Что?

– Вы убили его? Вскрыли, чтобы посмотреть, как там оно внутри, да?

– Шериф, вы смотрите слишком много телешоу, – язвительно хмыкнул Эльдрих.

– Отвечайте на мой вопрос! Отчего умерла собака?

– От заражения сердечными гельминтами, – повторил Эльдрих и затараторил, прежде чем шериф успел его перебить. – У пса они были с самого начала, клянусь! – Он поднял руку, не давая Мейкону заговорить. – Помимо сломанной лапы у него имелся дирофиляриоз в терминальной стадии, медицина была бессильна. Песик доживал последние дни, именно поэтому мы и выбрали его для эксперимента.

Мейкон сжал зубы. Потом, сообразив, что Эльдрих, похоже, не врет, он медленно произнес:

– Ну, положим. А Эйва? Чего она-то добилась в таком случае?

– Вылечила псу лапу, но не дирофиляриоз.

Мейкон отодвинулся от Эльдриха. Голова так и гудела от вопросов. Едва он выстраивал новую картину мира и находил на ней место для своей семьи, как все в очередной раз трещало по швам.

– Ничего не понимаю, – проговорил он, хотя в действительности ему многое стало ясно.

– И мы тоже, – ответил Эльдрих. – Однако это полностью объясняет проблему с Уошем.

– А с ним что?

– У него рак, – скучным тоном произнес Эльдрих. – Разве вы не знали?

– Уош знает? – выпалил Мейкон, появляясь в дверях дома Бренды.

Он даже не подумал зайти внутрь и поздороваться.

Бренда вскинулась, будто давно ждала этого вопроса и страшилась его. На ней было домашнее платье с узором из бело-желтых цветочков и фартук. И то, и другое – старое, застиранное. Мода Бренду не интересовала, она предпочитала вещи либо практичные, либо – привычные. Это самое платье с фартуком она носила, сколько ее помнил Мейкон. Сегодня они выглядели еще более поношенными, чем обычно. На подоле платья белело пятно. От Бренды несло потом и хлоркой.

– Нет, не знает, – ответила она тоном таким же невыразительным, как у Эльдриха, повернулась и пошла в глубь дома.

– Проклятье…

Мейкон наконец переступил порог и вошел. Вонь хлорки так и ударила в нос.

– А ты когда узнала? – сурово спросил он.

– Примерно с неделю назад, – ответила Бренда безжизненным голосом, подходя к ведру с водой, стоящему у дивана.

Из ведра несло все той же хлоркой. Бренда опустилась на четвереньки, вытащила тряпку из теплой воды и принялась тереть пол. Потом обернулась к шерифу и добавила:

– Смотри грязи мне не натащи… Они просто позвонили. Разве можно сообщать такие вещи по телефону? Могли бы приехать или вызвать меня в больницу, на худой конец. Впрочем, в наше время, похоже, никто больше не утруждает себя визитами на дом. Даже для того, чтобы сообщить старой женщине, что ее внук болен раком.

– Господи, – пробормотал Мейкон, в рассеянности ступая грязными ботинками по свежевымытому полу. – Как же это?.. Нам-то ты, надеюсь, собиралась сообщить?

– Я же просила тебя не топтаться здесь.

Мейкон посмотрел на пол, потом перевел взгляд на Бренду:

– К чертям собачьим твой пол, Бренда! Проклятье! Как можно скрывать подобные вещи? Как ты могла? Ладно мы, но как ты посмела скрыть это от самого Уоша? Насколько все серьезно? – Задавая вопросы, Мейкон, сам того не замечая, размахивал руками.

Его мысли метались от Уоша к Эйве, потом к ним обоим.