Исцели меня

– Я просто хочу побыть одна. Вы хотели, чтобы я порвала с ним, я это сделала, но я не обещала, что при этом у меня будет улыбка на лице, – повысила я голос и от его назойливого внимания предалась бегству.

Стоило переступить порог комнаты, как грусть и депрессия вернулись вновь, а грудь сковало болью. Прижавшись спиной к двери, я медленно сползла вниз и обхватила колени руками. Вдруг в моем сознании стали всплывать лица людей, которым я за долгие годы помогла. В них были радость и покой, надежда и любовь, воодушевление и стремления прощать. Все тревоги и горести слетали с них, словно скорлупа, и они с благодарностью отвечают мне взглядом. Вот ради чего я должна жить, чтобы видеть, как люди меняются, обретают второй шанс на благополучную жизнь. Невзирая на свою жертву, я должна прийти в себя и начать работать, а оплакивать свою утрату я буду в свободное от работы время.

За размышлениями и угрызениями совести я не заметила, как закончилась ночь. Ранние лучи солнца пробивались через окно, озаряя всю комнату придавая ей сказочность и уют.

– Анастасия, ты спишь? – послышался голос за дверью.

Я собрала в себе силы и открыла дверь. Увидев меня, Александр изменился в лице, его холодные глаза стали печальными и в то же время озадаченными, я подозреваю, что сейчас очень жалко выгляжу.

Черная ряса до пола придает ему строгий вид, на рукавах блистают красные поручи, расшитые золотом, а от шеи вдоль рясы до пола широкой полосой одета епитрахиль[4], которая также расшита роскошными золотыми крестами и лозой винограда. От его вида у меня невольно проснулось уважение к нему, ведь большую часть времени я его знала именно таким: духовным, статным и непоколебимым.

– Перед тем как мы пойдем на исповедь, я хочу тебе сказать, что мне жаль о происшедшем. Честно я чувствую себя монстром… – растерянно произносит он, поглаживая большой крест на груди, опустив глаза.

– Не надо, – успокаиваю его, – я добровольно пришла сюда и хочу вернуться в свою прежнюю жизнь. Все мои переживания – это внутренняя борьба с собой, и я надеюсь, что время излечит меня. Я очень прошу вас проявить терпение, потому что сейчас мне по-настоящему больно, – я говорила мягко и спокойно. Александр одобрительно кивнул мне в ответ, не произнося ни звука. Его глаза снова стали холодными и бесчувственными.

Я наблюдаю, как Александр зажигает свечи, по-хозяйски обходя каждую икону на стенах, поклонясь, крестится, затем, обойдя иконостас, он стал шептать молитву. Перекрестившись через царские ворота, он скрылся в алтаре, давая мне возможность побыть наедине с моими мыслями. С иконостаса на меня смотрят лики святых, грудь наполнилась огненной болью, что невозможно вздохнуть, хочется заплакать, но источник слез уже иссяк. Мои глаза встречаются с глазами Бога, и я чувствую, что в них упрек и негодование. Ноги подкосились, словно кто-то по ним ударил, и я встаю на колени.

– Прости, Господи, я виновата, но не могла поступить иначе. Я думала, что ты мне дал эту любовь, а это было всего лишь испытание, самое трудное и жестокое в моей жизни. Это любовь научила меня понимать людей: ревность, обида и утрата, предательство, ложь, лицемерие и многое другое – это всего лишь отражение холодного сердца, а когда твое сердце полно любовью… Я смогу научиться так жить, только молю – помоги Максиму. Пусть он встретит девушку, которую сильно полюбит, и она залечит все его раны, только после этого я смогу обрести покой…

Я почувствовала, как поток холодного воздуха сквозняком прошел мимо меня, по телу побежали мелкие мурашки, а в воздухе запахло сладким ладаном.

– Ты уже приступила, похвально, – произнес Александр, который показался из дверей.

В руке на длинной цепочке он держал кадило, из которого шел тонкой змейкой дымок, наполняя все вокруг приятным запахом ладана. Я, смущаясь, поднялась с колен. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, но, не дождавшись от меня ответа, Александр повернулся к иконостасу и высоким голосом затянул молитву. Понимая, что близится мой час откровения, я начала трястись от волнения. Зная, что должна просить прощения у Бога, я еще осознавала, что Александр узнает, насколько я опустилась по его представлениям. Я очень хотела убежать далеко отсюда, потеряться среди тысячи людей, чтобы никто не смог заглянуть мне в душу.

– Ты готова? – обернувшись, произнес Александр. В отличие от меня он был спокоен. Я тяжело вздохнула и подошла к нему поближе. – Не смотри на меня, так тебе будет легче, – посоветовал он и по-доброму улыбнулся, поддержав меня.

Одобрительно кивнув, я посмотрела на икону Христа, желая получить хоть какую-нибудь весточку, которая облегчит мое страдание.

– Прости меня Господи, я… – я онемела и посмотрела на Александра, в его взгляде таилось любопытство, а я начала робеть еще больше.

– Смелей… – произнес он.

– Я повстречала парня, и он мне стал очень дорог… – воспоминания захлестнули меня, и я замолчала. Александр терпеливо ждал. – Я… я не понимаю, в чем мой грех?

Александр недовольно свел брови и вздохнул.

– Анастасия, тебя влекло к нему? – спросил он строго.