Исцели меня

Преподаватель продолжает монотонно отвечать на чей-то вопрос. Мне стало стыдно, что я, привлекая к себе излишнее внимание, прервала его ответ. Скрываясь за широкой спиной своего впереди сидящего соседа, я стараюсь тихонько вникнуть в суть вопроса, но заметила, что я не единственная, кто опоздал в этот день. В аудитории в хаотичном порядке сидело студентов тридцать, что было мало для нашей группы, среди них я увидела свою подругу Ритку, которая сидела двумя рядами ниже. Она неугомонно ерзала за партой и смотрела по сторонам. Я пригнулась ближе к парте, чтобы не пересекаться с ней взглядами, и внимательно посмотрела на преподавателя, который так же монотонно отвечал уже на другой вопрос.

Вместо того, чтобы проникнуться глубиной предмета, я почувствовала, что меня обволакивает чужая информация, захватывая разум, не оставляя мне выбора. Я вижу преподавателя с другой стороны: его душит постоянное вмешательство тещи в семью. В свои сорок лет, имея двух сыновей – пятнадцати и десяти лет, он не может найти покоя в своей семье. Его жена, очень часто разделяя мнение своей матери, считает, что мужик должен приносить сотни тысяч в дом, а он всего лишь преподаватель философии в институте. Авторитет его перед сыновьями тает, он понимает, что ради семьи ему придется пожертвовать любимой работой, и душа рвется на части между любимой работой и семьей. Сможет ли жена контролировать свои аппетиты после того, как он начнет много зарабатывать? Сможет ли она обрести себя в новом статусе и не потерять себя?

За этим потоком мучительных вопросов я не заметила, как закончилась консультация, а писклявый голос Ритки заставил меня прийти в себя. Я обнаружила, что сосед, за чьей спиной я укрывалась, уже ушел, оставив меня открытой. Моя подруга бежала ко мне, ее лицо пылало восторгом, я догадываюсь, что она хочет поделиться со мной очередной историей. Она, как обычно, гладко зачесала волосы и собрала их в хвост на затылке, подчеркивая свою лопоухость, считая, что уши – это ее достоинство, а не недостаток. У нее большие голубые глаза, вытянутые губы и прямой островатый нос, и кажется, что ее черты немного великоваты для ее овального лица. Рита очень комплексует из-за своей худобы, а я стараюсь не указывать на ее недостатки, возможно, из-за этого она во мне видит хорошую подругу.

– Хай! – улыбается она, садясь рядом. – Ты просто потрясно выглядишь, как у тебя дела?

Стандартный Риткин вопрос. По ее бегающим глазам было понятно, что она ждет от меня положительного ответа, чтобы быстрее посвятить меня в свои сплетни.

– У меня все хорошо…

Мой ответ для нее был как отмашка для спортсмена, она лукаво улыбнулась и, не теряя ни секунды, начала меня вводить в курс дела.

– Прикинь… сегодня утром со мной произошло нечто… – она выдерживает паузу, и ее глаза наполняются печалью. – Как обычно, я пошла в ванную и заметила в приоткрытой двери маминой спальни мужские шмотки. Блин… блин! Конечно, я не прошла мимо и заглянула в комнату, чтобы узнать, кого она притащила в дом. И знаешь кто там был?

Она снова делает паузу и смотрит на меня округлившимися глазами. Ее рассказ как пытка для меня, к моему горлу подкатила тошнота, меня стало пронизывать острой болью. Я прикрываю глаза, подавляя боль внутри себя, которая стремительно пытается вырваться наружу. Я открываю глаза и пытаюсь скрыть свое непростое состояние.

– Настя, почему ты так всегда делаешь, когда я тебе что-то рассказываю? – возмущенно запищала Рита, сдвинув свои тонкие нарисованные брови.

– Извини, Рита, это никак не связанно с твоими рассказами, – вру я, – мне что-то нездоровится. Продолжай, пожалуйста.

Ее глаза вновь наполнились блеском, ведь для нее очень важно не упустить слушателя.

– Ну так вот… Это тот самый тип – Николай, которого она вытурила в прошлом месяце. Я тебе про него рассказывала, он ее избил и еще пытался за нож схватиться. Ума не приложу, почему она с этим козлом связалась?

– Рита, не давай матери пить, – мягко и осторожно произнесла я.

Рита сглотнула обиду, ее задор исчез, и лицо наполнилось печалью. Она опустила взгляд на руки, скрывая свои слезы. Я поймала себя на мысли, что грубо разговариваю с ней, плохой из меня психолог, не то что моя мама.

– Настя, как мне выгнать эту скотину из дома, мать меня вообще не понимает, – причитала Рита сквозь слезы.

Я понимала, что мой долг выручить Ритку, хоть она невесть какая подруга. Я по-дружески потрепала ее за плечо.

– Давай так… – произнесла я, и она отзывчиво подняла голову, посмотрев на меня жалобными глазами. – Скажи маме, что я вечером заеду к ней на чай. А ты поезжай к бабушке, мне с твоей мамой нужно наедине поговорить, иначе она не будет со мной откровенна.

– А что ты ей скажешь? – смахивая слезу, произносит Рита. Меня обескураживает то, как быстро она меняет свои эмоции.

– Тебе помощь нужна или нет? – грозно спрашиваю я.

Она кивает головой, надеюсь, ее страх превзойдет любопытство, в противном случае у меня ничего не получится.

– Я применю на практике свои психологические знания, не зря же мы учимся в институте пять лет, – подзадорила ее я.