Исцели меня

После того как я проводила Максима на работу, я надеваю единственное платье, привезенное родителями. Поправляя руками пушистый подол платья, я смотрю на себя в зеркало и понимаю, что мелкий горох на синем фоне и выпирающий сетчатый подъюбник – это просто ужасное зрелище и уж слишком по-детски. Наверно родители хотели, чтобы я шокировала Максима своим видом, и он меня бросил, это единственное оправдание, которое я нахожу.

Я выхожу навстречу солнечному свету и обществу людей, ожидая тошноты и прилива боли, но ощущаю приятное чувство легкости и свободы. Мимо меня пробежала девушка, слегка толкнув меня плечом. Я обернулась и увидела, что она уже в объятьях молодого парня, который кружит ее вокруг себя, она заливается смехом и дарит любимому нежный поцелуй. Я улыбнулась, подумав о том, что хорошо, когда на свете есть любовь. В песочнице, как цветные муравьишки, на коленях ползают маленькие детки, а три мамы, сидящие на скамейке неподалеку, о чем-то оживленно беседуют, изредка поглядывая на детей. Еще одна мамочка наблюдает за малышом прямо в песочнице и яростно пытается оградить сына от всех обид и задумчиво, сурово наблюдает за тремя мамами. Что она сейчас чувствует и какой конфликт случился между мамами, я могу только догадываться. На дальней скамейке сидит красивая девушка в зеленом сарафане на бретельках, низко наклонив голову, она смотрит на худые пальцы и сильно плачет. К ней подходит другая девушка, положив голову на оголенное плечо, улыбаясь, говорит ей что-то утешительное. Медленно, озираясь, мужчина или, возможно, даже женщина в рваной одежде, испачканным лицом и копной вороньего гнезда, вместо волос на голове достает из мусорки пару пластиковых бутылок. Смяв их ногой, укладывает в тележку и, сдвинув брови и ворча на всех, идет дальше. Я прислушиваюсь к себе, чувствую, что сердце сжалось от жалости, и все… больше никаких явных признаков присутствия дара.

«Я свободна!» – ликую я и сажусь в машину, прячась от душного тяжелого воздуха.

Запустив мотор, вспоминаю слова Максима:

– Ты хочешь стать психологом? – спрашивает он после длительных моих рассуждений и пытается разобраться в моих желаниях.

– Хочу помогать людям, которые не могут получить помощь, ведь иногда достаточно человека поддержать, направить или просто пожалеть, но не все могут получить помощь и впадают отчаяние.

– Настя, если ты начнешь свою карьеру с благотворительности, ты прогоришь, и помощь твоя будет скоротечна. Надо построить прочный финансовый фундамент, от которого пойдут оттоки благотворительности. Перед тем как начать дело, нужно изучить рынок. Конкуренция среди психологов очень большая, среди хороших психологов гораздо ниже. Я не сомневаюсь в твоем таланте, но с одной стороны тебе будет помогать имя твоей матери, которая давно сделала себе репутацию, с другой стороны семья Морозовых. Большой процент твоих первых клиентов будут люди, страждущие познакомиться с невесткой Морозова и дочерью Климовой. Так ты начнешь делать имя и зарабатывать первые деньги, когда люди познакомятся с твоим профессионализмом, к тебе начнут приходить именно за твоей помощью. По сарафанному радио плюс по должной рекламе пойдет твоя репутация. Кто-то твой кабинет будет посещать по надобности, кто-то ради понтов, потому что в некоторых кругах это модно. После этого, думаю, тебе можно делать дни с большой скидкой или выездные дни, когда ты можешь оказывать помощь. В общем как твоей фантазии угодно.

– От… откуда ты все это знаешь? – удивляюсь я.

– Страстная любовь к анализам, плюс я был частым клиентом в кабинете твоей мамы, кое что взял на заметку…

– Ты гений.

– Не льсти, Настя, во всем этом плане есть большая проблема.

– Какая?

– Я хочу семью, а в нормальной полноценной семье есть дети.

– Дети?! – дрогнуло мое сердце.

– Дети, Настя, дети… А значит, в твоей карьере будут пробелы, и, чтобы система продолжала работать, нужно включать в нее надежного человека, которому ты доверяешь. Я не потерплю, если твоя работа будет на первом месте.

– Не будет, обещаю…

Я двигаюсь по знакомым улицам, теперь не надо прислушиваться к внутреннему состоянию, чтобы обнаружить проблемный объект. Просто наслаждаюсь теплым ветром, дующим в окно, ярким краскам лета и спокойствием в душе. Двигаясь вперед, я продолжаю вспоминать наш недавний разговор:

– Настя, вот еще письмо. Трехлетнюю девочку нашли на улице в коробке возле мусорных баков. Она была слабенькая и посиневшая от холода, но, к большому удивлению, когда ее доставили в больницу, она быстро пришла в норму и даже не чихнула. Девочка была мила, не по годам смышлена и очень быстро нашла семью.

– Макс, она одаренная… – приподнялась я, осмысливая информацию.

– Как это?

– Одаренные не болеют, только физически страдают от душевной боли. Сто процентов одаренная. А где сейчас она?

– Неизвестно, письмо писала шокированная медсестра, – произносит он, еще раз бегло прочитывает письмо, убеждаясь в своей правоте.

– Может, и меня выбросили в коробке… – тихо произношу сквозь подпирающий ком к горлу, подумав о своих настоящих родителях.