Исцели меня

Взяв в руки текст, профессионально пробежав по нему взглядом, он одобрительно покачал головой.

– Не преувеличивайте, я все тот же Морозов, тем более материал был очень интересный про мироточивую икону, которая помогла многим людям. Я даже сам немного заинтересовался этим необычным явлением, хотел съездить, да времени нет.

– Нет, Макс, ты уже не тот Морозов. Не знаю, что на тебя повлияло, может, вся это мистическая ахинея либо что-то посерьезнее, но ты в одночасье из мальчика превратился в мужчину, и я не верю, что это бизнес отца так повлиял на тебя.

– Много всего было, я не жалею, что вел эту колонку. Стоит задуматься над тем, как мы живем, а я хочу жить лучше, получать больше, ну и все такое, – улыбнулся я.

– Смысл? Чтобы иметь дорогую жизнь?

– Нет, я не об этом. Некоторые люди, даже когда уходят из жизни, продолжают совершать чудо на земле, а я хочу совершать его при жизни. Не ради гордыни или лести, просто ради своего внутреннего успокоения.

– Все-таки я скажу тебе, – он замолчал, задумчиво посмотрев вверх, а потом осененный идеей, продолжил: – Когда ты был несносным юнцом и вытворял свои выходки, я переживал за тебя и ждал, когда ты остепенишься. Это время пришло. И сейчас я смотрю на тебя и не вижу живого блеска в твоих глазах. Твоими благородными поступками руководит внутренняя трагедия, конечно, которую ты скрываешь ото всех. Я желаю тебе, чтобы ты нашел силы справиться со своей бедой и совершал поступки не ради внутреннего успокоения, а для своей радости.

Он говорил настолько спокойно и мудро, словно зная о моем душевном страдании, и его пожелания были так искренно важны для меня и грели мне душу.

– Спасибо, а вам в особенности, за то, что обещали моему отцу сделать из меня человека, – ухмыльнулся я. – Мне было приятно с вами работать.

– Удачи, Морозов, жду приглашения в гости…

Выйдя из кабинета, я ощутил такое спокойствие и трезвость, каких не испытывал даже после приема у Софии Вячеславовны. Я вспомнил то чувство, когда я был мальчиком и на велосипеде мчался на огромной скорости, с радостью обгоняя друга по двору, и, не вписываясь в поворот, подаю на асфальт. Острая боль, с раненых колен сочится алая кровь, а по щекам бегут слезы обиды. И отец подходил ко мне, ласково поглаживая по голове, говорил: «Не реви, ты мужик, все раны заживают. Иногда только остаются маленькие шрамы. Но не бывает мальчиков без шрамов, в них кроется твоя отвага и терпение». Николай Петрович, возможно, сам того не замечая, ментально погладил меня по голове и утешил, как родной отец. Вот именно этого мне не хватало – утешения.

«Надо постараться пережить эту боль и зализать полученные раны. Для этого я должен признаться родным о нашем расставании с Настей. Это будет первый шаг к нашему окончательному прощанию».

На моем бывшем рабочем столе стоит коробка с канцелярским хламом, я предполагаю, что Димон проявил заботу и собрал мои вещи. Обернувшись, я увидел Димона с точно такой же коробкой подмышкой.

– Я даже в фантастических снах не мог представить, что уйду отсюда, – с досадой произнес он, надув пухлые губы.

– Расслабься, это всего лишь этап в жизни, к которому ты вернешься позже в другом качестве, – подбодрил я его, хлопая по плечу.

Оставив коробки в машине, мы прошли в бар, чтобы окончательно попрощаться с нашей работой. В этом баре мы каждый день обедали, по пятницам забегали пропустить по кружечке пива с большой порцией раков, весело отмечали небольшие корпоративы и, конечно, дружной компанией болели за наших в хоккей. Сейчас моя компания сводилась в лице одного Димона.

В баре было немноголюдно, мы сели за дальним небольшим столиком. За этот год, проводя обеды в разных ресторанах, я уже отвык от подобного места, где пахнет пивом, копченостями и котлетами. Дима суетливо прошел к бармену и вернулся с большими кружками в одной руке и чашей с чипсами в другой. Я улыбался, пытаясь создать приподнятое настроение.

– Может, парней позовем, Ромку и Пашку? – радостно спросил Димон.

– Сегодня вторник, еще нет пяти, думаю, никто не согласится. Ромка вообще в заядлые спортсмены подался, его желательно приглашать только на семейные праздники, – ухмыльнулся я и сделал большой глоток прохладной жидкости.

Почувствовав легкое расслабление, я еще раз припал к бокалу. Димон тоже сделал пару глотков. Настроение сразу улучшилось.

– Сейчас раков принесут, – весело сказал он. – Ты думал над тем, что я тебе говорил вчера?

Я покачал головой, делая вид, что не понимаю о чем он и отпил еще пиво.

– Тебе нужна девушка, тебе надо по полной оторваться.

– Не хочу, – отрезал я.

От пива в голове появился легкий дурман, и мне захотелось выпить что-нибудь покрепче.

– Знаешь, раньше ты пугал меня тем, с какой ты скоростью меняешь девок, сейчас меня пугает, что у тебя их вообще нет. Ты как с этим живешь евнух-затворник? – продолжал пытать меня Димон.

– Тяжело мне, но… – перевожу я дыхание, от переполнявшей злобы. – Вот… вот… – стучу кулаком себе в грудь, – вот здесь все болит, мне нужна только она.