Исцеление сердца

Первой реакцией Ольги не была ненависть, как она ожидала. Нет, это были трепет и любовь — то, что она всегда ощущала в присутствии Леифа. И счастье, настолько сильное, что на мгновение заслонило ненависть — всего на мгновение, а потом она снова ударила ее, сильнее, чем прежде.

Ольга провела весь день в доме за закрытыми ставнями, видясь только с теми, кто сам к ней приходил. Она надеялась таким образом спрятаться от Леифа. И когда день прошел, Ольге стало казаться, что ее план может сработать. Леиф не пришел. Никто не искал ее по его приказу.

Но теперь он был здесь, он застал ее врасплох и заставил ударить его ножом. Кошмары той страшной ночи смешались с реальностью в ее сердце и разуме, и теперь его теплые слова и мягкое прикосновение руки причиняли только еще больше боли.

Она закричала и оттолкнула Леифа, отползла дальше к стене, остановившись только тогда, когда ударилась спиной о прикроватный столик и загасила свечу, которая на нем стояла.

Козочки заблеяли в загоне, а курицы возмущенно захлопали крыльями в ответ на шум.

Стало темнее, единственная свеча, освещавшая дом, стояла на столе в передней его части, ставни были закрыты. Когда Леиф приблизился, Ольге показалось, что на нее надвинулась темная гора. Ей стало казаться, что это сон, что она снова видит один из тех ужасных кошмаров, но тут гора стала меньше и снова позвала ее.

И потом он сказал на ее родном языке, который она слышала так редко теперь:

— Ma armastan sind. Ma igasten sind. Palun, Olga. Sa oled mu päike, tähed, kuu. Мое солнце, мои звезды, моя луна. Моя земля и мой воздух. Моя жизнь и мое дыхание. Ольга, пожалуйста. Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Поговори со мной. Если я могу что-то сделать, я все сделаю.

— Мужчина со шрамом на левом глазу, — Ольга и сама удивилась тому, как твердо звучит ее голос. Не меньше ее удивило и то, что она вообще нашла слова, чтобы заговорить с ним.

Она не могла видеть лица Леифа, но услышала в его голосе неуверенность.

— Кто?

— Человек твоего ярла. Мужчина со шрамом через левый глаз и щеку.

— Гир. Я не понимаю. Он умер в бою, когда Вали приплыл в Гетланд.

Теперь, начав говорить, Ольга успокоилась. Она хотела, чтобы он узнал обо всем, что сделал, обо всем, чему позволил случиться, обо всем, что произошло, когда он бросил ее. Чтобы он понял, почему ей никогда его не простить.

— Хорошо. Когда ты всех нас предал и ушел, чтобы помогать своему ярлу убивать людей, которые считали тебя другом, Гир был в кухне. Со мной.

Леиф опустился на пол, доски задрожали под его весом.

— Что он сделал?

Отчаяние в его голосе не отозвалась в Ольге ничем. Она уселась на колени и подняла голову, оказавшись к Леифу так близко, чтобы прошипеть ответ прямо ему в лицо:

— Он сделал то, что всегда делают мужчины — такие, как ты, как он. Вы налетаете и рубите, и режете, и уничтожаете. Вы берете. Вы насилуете.

— Ольга, — голос Леифа был наполнен болью, но ей было все равно. Теперь гнев пылал в ней в полную силу, и она была рада, что он пошел ее искать, заставил ее открыть дверь. Она хотела, чтобы о узнал обо всем. Она ударила его ладонями по груди, и Леиф крякнул.

— Когда те, кто пережил ту ночь, решили отстроить дома заново, на деревню налетел Тумас. Он уничтожил все.

— Я знаю. Я знаю, что Антон и Калью погибли. У меня нет слов, чтобы выразить, как я сожалею, любовь моя, — он протянул руку, но Ольга снова оттолкнула его.

— Ei! Не называй меня так. Ты знаешь, как они умерли? Антон сражался как воин, хотя и не хотел войны. Солдат разрезал ему горло у меня на глазах.

— Боги, — пробормотал Леиф.

— А Калью. Другой солдат поджег его. Его кожа расплавилась и сползла. Ему было больно. Так больно. И я не могла ему помочь. Я убила его. Я вонзила нож в грудь моего брата, потому что иначе его было не спасти. Я убила его. Я убила его! Я убила его! Я ЕГО УБИЛА!

Она кричала и не осознавала, что бьет Леифа по груди, по голове, снова по груди… Он просто сидел и ждал, пока она не ухватила его за мокрую тунику — почему она мокрая? — и не упала вперед, почти на его колени.

— Я убила его. Его кожа плавилась, как воск, и он не мог даже кричать от боли, и я убила его.

Леиф обнял ее, и она его не оттолкнула. Она позволила ему приподнять себя и усадить на колени. Так много времени прошло с тех пор, как она находила утешение в его любви, в его прикосновении. Их время вместе было коротким, но за эти месяцы любовь успела изменить ее жизнь. Сама Ольга стала другой, сначала обретя любовь, а потом потеряв.

Так долго она не чувствовала себя в безопасности. И она приняла это — несмотря на боль от сотворенного ими, несмотря на обоюдоострый кинжал ненависти и любви, вонзенный в сердце.

И когда Леиф заговорил, голосом, полным боли и сожаления, ее сердце откликнулось.