Исцеление сердца

Леиф понимал его стратегию. Она были на узком пирсе, и Колдер пытался прижать его к краю, не оставив пространства для маневра со щитом и ударов с других сторон — только прямо, только балансируя на краю у воды. Если он упадет, бой не закончится, но у сына Эйка появится преимущество. Леифу придется тогда сражаться в прибрежном песке — как вынудили его люди сражаться людей Колдера.

Когда Колдер напал с ударом, который должен был лишить Леифа равновесия, он пригнулся и ударил щитом, оттолкнув сына ярла, когда пробежал мимо.

Щит ударил в локоть его бывшего друга, и Леиф услышал, как хрустнули кости. Меч Колдера вылетел из его руки и упал в воду.

Леиф повернулся и выпрямился, стоя теперь на краю, примыкающем к берегу. Битва почти закончилась, и воины Гетланда сгрудились на берегу, наблюдая, как Леиф и Колдер дерутся в поединке. Вокруг них сформировалось кольцо — Леиф скорее почувствовал это, чем увидел.

Колдер отбросил щит и выхватил из-за пояса топор. Леиф тоже бросил щит. Его сражение за Гетланд было не совсем благородным и в том, и в другом случае, но эта битва между двумя мужчинами, которые когда-то называли друг друга братьями, должна была быть честной.

— ИДИ СЮДА! — завопил Колдер, раскручивая топор.

Леиф покачал головой. Это было его владение. Он был налетчиком, не был врагом. Если бой, то бой на его земле.

— Я — ярл Гетланда. Это мое владение, и я его защищаю. Если ты покоришься и поклянешься мне в верности, я с радостью приму твою верность, Колдер Эйкссон, — не отводя от Колдера взгляда, Леиф повысил голос. — То же самое я скажу тем, что сегодня высадился на эту землю, тем, кто приносил клятву Эйку Иварссону. Покоритесь и принесите клятву верности, и живите. Сохраните верность трусу, голова которого торчит на пике в конце пирса, и умрете.

Колдер закричал — это был почти женский крик, полный ярости. Его топор взметнулся над головой, и Леиф ударил мечом, блокируя удар, но в последний момент топор изменил траекторию движения, и он промахнулся. Оружие ударило его в грудь, и Леиф тут же почувствовал, как по телу под кожаным доспехом потекла кровь.

Рана была глубокой, но она не убьет его сразу; Леиф понял это сразу же, как оправился от удара. Он повернулся вовремя — Колдер ударил снова, и меч и топор скрестились. Пойманные в горьком объятии боя, двое мужчин уставились друг на друга.

— Я тебя любил, — прохрипел Колдер, пытаясь двинуть топор так, чтобы он вонзился Леифу в горло.

— И я тебя.

Леиф осознавал, что рана в груди с каждой секундой становится все опаснее. Он собрал все силы, которые смог собрать, и оттолкнул Колдера. Тот едва ли пошатнулся, но в этот короткий миг Леиф успел ухватить меч обеими руками и ударить. Он почувствовал, как разошлись края раны на груди от этого усилия.

Голова Колдера отлетела прочь, из шеи все еще стоящего тела в небо выстрелил фонтан крови. Он омыл Леифа и уже пропитанную кровью землю.

— Нет! — раздался из толпы крик. Эйвинд, теперь старший из живых детей Эйка, стоял на коленях рядом с Астрид, держащей у его горла топор. Ярость исказила его лицо.

Уставший, тяжелораненый и омытый кровью своего друга, Леиф прошел по косе и остановился рядом с другим своим другом. Воины расступались, давая ему путь.

— Поклянись мне, Эйвинд Эйкссон. Я не причиню тебе вреда. Я знаю, ты понимал, что стало с твоим отцом, и видел настоящий ход вещей, — его раненное сердце сжалось, когда с губ сорвались слова Ольги. — То, что я сделал, я сделал с добрыми намерениями. Поклянись мне, и я введу тебя в свой зал, как своего советника.

— А моя мать? Братья и сестры?

Мать Эйвинда, общая для него, Колдера и Ульва, умерла. Но Эйвинд был еще мал, когда Эйк взял в жены Хильде, и ее он называл матерью. Как и Ульв.

— Она жива. Она и Турид, и дети. Мы дали им провизию и отправили искать себе новый дом. Поклянись мне в верности и сможешь отыскать их, если захочешь.

Эйвинд плюнул ему в лицо.

Не утрудившись стереть плевок с лица, Леиф перевел взгляд на Астрид. Одним ударом, в тишине, нарушившейся лишь свистом топора, она снесла сыну Эйка голову.

Леиф едва держался, но все же повернулся к Ульву, который теперь смотрел прямо на него. Его глаза были широко распахнуты, но голову он держал прямо и смотрел бесстрашно. Ульву не было еще и двадцати лет, и в походы он ходил без особой охоты. Он был тих и мягок — настоящее разочарование для своего отца. Но он не был трусом.

— Ты не убил их? — спросил Ульв, прежде чем Леиф заговорил. — Мать и детей? И Турид?

Турид тоже была женой Эйка, он взял ее, потому что Хильде рожала только одних дочерей. Ей едва было больше, чем Ульву.

— Ярл сказал, — ответила за него Астрид. — Они живы.

Она казалась — и была — не очень рада такому решению. Эйк всегда убивал тех, кто был близок врагу, независимо от пола и возраста. Он называл это защитой от будущего. Астрид была согласна с таким решением.

Леиф улыбнулся.

— Друг однажды сказал мне, что если мы убьем всех, кто однажды может стать нашим врагом, то откуда же потом возьмутся наши друзья. Так что нет, мы не убили двух женщин и их маленьких детей.