Исцеление сердца

А потом солдат повернулся к ней. Все еще держа в руке щит, Ольга завопила и подняла его, и меч ударил в дерево так сильно, что вибрация пронзила все ее тело, заставив зубы клацнуть.

Он ударил снова, и она снова блокировала удар. И снова. И снова. Ее руки взрывались болью в ответ на каждый удар.

С последним ударом щит треснул пополам.

Солдат напал, и Ольга поняла, что сейчас умрет. Ей было все равно. Она даже была рада этому. Она уйдет в землю, и ее тяжелая жизнь будет окончена, и она была этому рада.

Но потом меч солдата отлетел прочь, как и его отрубленная рука, и перед ней вырос Вали.

Она должна была умереть. Она хотела умереть.

Он закричал что-то, но она не понимала его. Она ничего не понимала.

~oOo~

Из всех налетчиков и жителей деревни и замка в живых после нападения осталось двенадцать человек: пятеро налетчиков и семь деревенских, семь мужчин и пять женщин. Вали увел всех уцелевших в замок.

А потом он заключил союз с Тумасом. Он попросил его дать им возможность уплыть отсюда. Через море на судне, больше похожем на рыбацкое.

Вали пообещал Ольге, что Леиф заплатит за то, что сделал.

Теперь она понимала его слова и понимала еще одну вещь: ненависть. Только она в ней и осталась.

Она села на корабль с теми, кого еще могла назвать друзьями, и смотрела, как мир, который она знала всю жизнь, исчезает за горизонтом. Она найдет Леифа и заставит его заплатить, или умрет на пути к чужой земле. Только так.

Мир обрел свое равновесие.

Глава 10

— Она сильная, ярл. Эта сука по-настоящему сильна. Я могу попробовать смягчить ее норов, если ты поз…

Когда ярл Эйк махнул рукой, Игул, толстый раб, который обычно выполнял самые мерзкие его поручения, закрыл рот и не стал заканчивать фразу.

— Ты ее не тронешь. Она — Око Бога, и она принадлежит мне. Но ты сказал, она не сдалась.

— Нет, ярл. Она сегодня утром вырывалась, как бешеная, и пыталась даже плюнуть в меня.

Леиф послал косой взгляд в сторону Колдера. Они говорили утром, и он пытался убедить старшего сына ярла и своего старого друга, что его отец искушает богов, мучая Бренну. Ему нужно было, чтобы именно Колдер говорил с отцом об этом, потому как Эйк уже подозревал Леифа, и это подозрение все росло. Но пока на Колдера можно было воздействовать. А вот на его отца уже нет.

Леиф не думал о том, что будет, когда ярл лишит его своего доверия. Наверняка последствия будут ужасны, но эта правда не помешает его планам.

Они уже несколько дней как вернулись в Гетланд, и Бренну сразу же заковали в цепи и посадили в амбар на окраине города. Ее здоровье и силы утекали с каждым днем. Эйк ждал, пока она сломается, пока станет умолять его — просить еду или воду, или травы, чтобы унять жар, да что угодно, лишь бы умоляла.

Но она не станет этого делать, как бы ярл ни мучил ее, и Леиф это знал. Она не умерла от «заботы» Игула только потому, что Леиф приносил ей хлеб и воду, и мясо, если мог достать, и травы от лихорадки. Чтобы ей стало хоть чуточку лучше.

Бренна снова ему верила, и эту веру ему было легко вернуть. Когда он рассказал ей, что Вали еще жив — а Леиф не мог позволить себе сомневаться в этом — и о том, что он сделал, чтобы спасти их, она просто сразу поверила.

Может, в неволе и страданиях ей просто был нужен друг, а может, все решили годы дружбы и преданности, но она сразу приняла его слова, и Леифу стало намного легче жить, зная о ее доверии.

А теперь он балансировал на лезвии меча, пытаясь оставаться на хорошем счету у ярла и одновременно сохраняя жизнь и силы своего друга. Но каждый раз как Леиф заговаривал о Бренне, неважно, какой был повод, он чувствовал на себе долгий взгляд Эйка. Он больше не доверял ему так, как раньше.

Это могло окончиться тем, что Леифа самого посадят на цепь рядом с Бренной, а то и вообще — отрубят голову.

Ему нужно было убедить ее просить о милости. Не умолять, не сдаться. Просить о помиловании, не падая духом. Просить о времени, которое им было нужно до возвращения Вали — или до момента, пока они сами не соберутся с силами — и потом расправиться с Эйком навсегда.

А теперь Эйк говорил, не обращаясь в отдельности ни к кому, говорил всем им: своим сыновьям Колдеру, Эйвинду и Ульву, Леифу, Вигеру и Игулу:

— Может, Око Бога хочет внимания своего ярла?

И уже Игулу:

— Помой ее и приведи сюда. Мы скоро узнаем, насколько она сильна.

~oOo~

И вот, перед ним оказалась Бренна Око Бога, еще сильнее, чем прежде. Она стояла перед Эйком в своей рваной, кое-как заштопанной одежде, волосы и тело вымыты наспех так, что на лице остались грязные потеки. Шея и запястья Бренны были скованы, и Игул держал ее цепь, как поводок.

Эйк сидел в большом кресле, обтянутом шкурами, — Ольга наверняка бы назвала это кресло троном.

Бренна стояла прямо и держала голову высоко, словно ей не было дела до цепей, натирающих кожу. Взгляд ее пронзал ярла насквозь. Так Бренна смотрела в бою — сосредоточившись и не отвлекаясь ни на что другое. И правый глаз буквально сверлил врага. Ее боевой взгляд. Леиф видел и не раз, как враги трусили под этим взглядом еще до того, как Бренна поднимала меч.