Истребление персиян

Я робею: мне кажется, что наши с Николой картины слишком разные, и желание Шуры объединить их общим выставочным пространством Третьяковки – очень сложная, почти неразрешимая задача, а тут еще и величайший шедевр Ильи Репина… Шура немного сердится, что я не понимаю, насколько это прекрасно. Под напором ветра его идей, мой, казалось бы, прочно построенный дом из аргументов мгновенно рушится, и я покорно соглашаюсь со всеми его доводами, хотя в глубине души и злюсь на себя, потому что до конца не верю, что эта затея когда-нибудь состоится.

Двумя годами ранее

САНКТ – ПЕТЕРБУРГ, ЛИТЕЙНЫЙ ПРОСПЕКТ

27 августа 2017 года

Никола Самонов открывает свою первую персональную выставку “Бар закрыт” в галерее “Борей”. Безбожно опаздываю на открытие.

Фигура Николы Самонова – большая загадка. Когда я случайно встречала его, почти всегда в компании Шуры, он был молчалив, подавлен и, если и ронял короткую фразу, то больше как шутку, которая не сразу до меня доходила.

Галерея была еще открыта, но публика переместилась в тайное кафе при “Борее”. Залы опустели. Неровные стены, низкий потолок, пол с протертым линолеумом – мне было не по себе, зная о влиянии и возможностях Шуры, видеть здесь выставку его лучшего друга. Пробежав первый пустой зал, я встретила во втором одинокую фигуру мужчины. Он стоял в полной тишине и любовался картиной, на которой была изображена женщина в зеленом купальнике, наклонившаяся к младенцу в люльке. Мужчина повернулся – и я узнала Шуру.

– Любимая картина. “Нахождение Моисея”. Шедевр. Аркадий сегодня в интервью очень хорошо сказал о картинах Николы. В первую очередь, о мистической интуиции как о самом главном в искусстве, и я с ним полностью согласен.

Картины были динамичные, живые и прекрасные. Они произвели на меня сильное впечатление. Мы заговорили о них – и Шура словно ожил: его спина выпрямилась, глаза загорелись, он стал переходить от картины к картине, с любовью рассказывая о каждой.

Удивляло еще и то, что Никола был полная противоположность своим произведениям. Очень медлительный, даже немного неуклюжий, с белой шапкой непослушных волос и сонным лицом, он слегка напоминал соломенного человека. В его живописи было ровно наоборот – всё подчинено движению и страсти. Даже в медитативных сюжетах черный контур фигур, точно подобранные цвета рождали внутреннюю пульсацию живописной энергии. Было невероятно, что такие великолепные произведения малоизвестны и почти не поняты.

Я была озадачена. Первая выставка в Петербурге, родном городе Николы. Это так странно – спустя столько лет. Словно все эти долгие годы картины были под замком в волшебной крепости, и теперь их старались показать незаметно, не создавая шумихи, чтобы как можно меньшее число желающих владеть ими могло помешать их возвращению обратно.

ПИСЬМО ОТ ШУРЫ, 02.11.2018

Мне нравится идея с графикой – чтобы классики были черно-белыми, а вы с Николой в цвете.

Но это может быть эскиз, вариант или вообще картина из запасников: главное, чтобы она не висела в постоянной экспозиции.

Конечно, это должна быть выставка про чувства: ничего, кроме чувств, вообще не интересно. Я поэтому не люблю концептуальное искусство: ни потерять голову перед ним, ни расплакаться, ни улететь в небеса, ни задрожать от страха и ужаса, и даже не подрочить…

ПИСЬМО ОТ ШУРЫ, 04.11.2018

Меня у Репина интересуют две вещи.

Чисто композиционный ход, отсылающий к Пьете Микеланджело, и литературная история – то, что это оплакивание после совершенного убийства. Оплакивание – убийство. Русская Пьета. Национальная трагедия.

И это, конечно, может дать сильный для выставки концепт и точку вашего с Николой пересечения.