Истребитель

— Герр офицер, — покосилась на него Катерина, — лицо попроще сделай. Ты все же с девушкой флиртуешь, а не политинформацию ведешь, — напомнила разведчица прописную истину. — Хотя, рожа у тебя, что говорить, кирпича просит. Настоящий фашист. Пробы ставить некуда.

Павел несколько обижено фыркнул: — На себя посмотри. Шалава форменная… — пошутил он, понимая, что болтовня девушки вызвана именно растерянностью.

— Ну и что прикажешь передавать в центр? — наконец произнесла связная, поднеся руку к губам. — Доказательств-то никаких? Вот и кто нам поверит. Если ты говоришь, что этот «мессер» — вражеская подстава, значит, нужно подкрепить слова доказательствами.

— Извини, но в шифровке это будет звучать только, как твое предположение. Повторяю, в центр передам следующее: Объект находится в госпитале, проходит проверку. Имеет подозрения, что возможен факт дезинформации противником.

Катерина наморщила лоб, припоминая: — Объект имел беседу с представителем спецслужбы, высокопоставленным офицером по фамилии Золберг. Штандартенфюрер предложил ему службу в секретном подразделении, детали неизвестны.

Говоря о Паше в третьем лице, она невольно дала понять, что весьма скептически относится к его словам.

— Все? — подвела итог связная. — Пора расходиться.

Неожиданно в разговор влез Пауль: — Фройляйн, я, конечно, не могу утверждать, но думаю, что вы несколько переигрываете. Отправив агента столь невероятным способом, ваше командование должно быть готовым к самому непредсказуемому продолжению. А вы пытаетесь подогнать ситуацию под стандарт. И вообще, позвольте совет. Сумочку девица легкого поведения держит несколько иначе, а вот берет стоит чуть сдвинуть на бровь. Иначе вы походите на ряженую.

Разведчица вспыхнула и уставилась на Павла: — Я уж как-нибудь обойдусь без, неизвестно чьих, советов, — отрезала она, но невольно переложила ручку дешевой лакированной сумочки ближе к локтю.

— Прощайте. Скоро начнется комендантский час, — она глянула на часики. — А мне еще из города выбираться.

"Ну вот, — ехидно произнес Пауль, когда девушка исчезла из виду. — Похоже, тебе уже нет веры. А что будет дальше?"

Павел тяжко вздохнул, признавая справедливость сказанного: "Что тут поделать, придется выкручиваться. В чем-то они, по сути, правы".

"Слушай, без стопки шнапса тут не разобраться, — отыскал проверенное средство собеседник. — Раз уж мы вырвались в город, будет глупо возвращаться на сухую".

"Здесь рядом есть неплохой кабачок… — в голосе напарника прозвучали заговорщицкие нотки. — Тем более вам, товарищ комиссар, в целях конспирации положено вести себя подобающе. А я мимо погребка ни в жизнь не пройду".

"Какой я тебе комиссар, — сварливо пробурчал в мыслях Павел и закончил: — Сопьюсь я с тобой, морда фашистская. Печень бы поберег".

"Чего ее беречь, — беззаботно хмыкнул в ответ приятель по несчастью. — Не твои, так наши, точно, в расход выведут".

"Так и быть, — смирился с неизбежностью Паша, — веди, Сусанин".

Отдых в компании таких же отвязных гуляк-авиаторов, как и сам Кранке, закончился далеко за полночь, и вовсе не на больничной койке. Утром Говоров с трудом вспомнил детали. "Знаешь, не стоило тебе столько пить, — прошелестел голос Пауля. — Похоже, мы едва не прокололись".

"Это когда?" — с тоской представляя, что придется вставать и куда-то идти, отозвался Павел.

"Ну, слишком уж грамотно ты рассказывал, как нужно заходить на атакующий курс", — пояснил сосед.

"И что такого?" — попытался восстановить детали летчик.

"Да так, мелочь, но когда гауптман стал рассказывать, какое дерьмо эти, похожие на крысу, «ишаки», ты просто сразил всех знанием предмета обсуждения. А когда на пальцах показал, как уходить на вертикаль, и подавно. Я в принципе этого знать не могу".

"Однако все были настолько пьяны, что, пожалуй, и не вспомнят", — успокоил он встревоженного капитана.

"Ладно, проехали, — Павел со стоном поднялся с постели. — Кто она?" — мимоходом поинтересовался он событиями прошедшей ночи.

"Да, так, подружка, — не стал углубляться в детали голос. — Она, к слову, осталась в полном восхищении".

"Все, больше ни капли, — отрезал Павел. — Нализался, как последняя сволочь. Стыдно".

"Я того же мнения, — Пауль охнул от навалившегося похмелья. — В голове словно кувалдой долбят".

Кое-как преодолев утреннюю хандру, летчик добрался до госпиталя.

— Где вас носит, — выскочил из кабинета медик. — Телефон уже разрывается. Вот, — протянул он листок. — Приказ от вашего командира: Прибыть в штаб к десяти ноль-ноль. С документами.

— Слушаюсь, — ответил за него Пауль, поняв, что озадаченный напарник не готов продолжать беседу. — Все понял. Разрешите идти?

Времени едва хватило, чтобы привести себя в порядок. Павел с трудом повязал взамен измятого испачканной во время ночного сабантуя кителя и «гаврилки», новый мундир со свежим воротничком.

"Форвардс, — скомандовал Пауль. — Чует мое, твое, сердце, сегодня нам, дружище, предстоит весьма насыщенный день".