Историк

Я вообще очень рад всему, что происходит… Рад, что Олаф с Фламмером взялись за дело сообща, забыв про раздор. Еще рад, что загляну на склады системы, и вообще — на действующую базу. Я не стал вникать в их обсуждения — они все решат и скажут мне, что надо делать. А сейчас с меня хватит и того, что я знаю. Эта база закрыта и оставлена бойцами системы, но отключена ими только частично. Не работает один мозг объекта, а энергосистема — работает. Это очень хорошо — объект не увидит и не заметит нас, не опознает нас, как чужих. Он просто откроет нам двери, когда офицер введет известный ему код, — нам даже двери срезать не надо. А главное — объект не охраняется. Он только под наблюдением. Конечно, этот объект снабжен достаточно сложными системами защиты… Но Фламмер заявляет, что без труда отключит их. Об этом, ясное дело, узнают охранники системы, но Фламмер утверждает, что они сочтут подобное отключение простой поломкой, а не взломом. Выходит, что перед их проверкой, мы успеем взять все, что захотим, беспрепятственно уйти и спокойно скрыться. Никто и не узнает, что это сделали мы, и никто не станет искать нас как грабителей. Еще и разведчики, которые просматривают территории с высоты, нас не заметят — мы же придем из подземелий, из этих заброшенных шахт. Лучше и не придумаешь, как все сошлось. Я и поверить не могу, что мы заполучили специалиста, долгие годы работающего с системами защиты техники… Ему об этих установках известно столько, что мне и представить сложно… В общем, радость расправляет легкие крылья у меня за спиной. Я, конечно, не хочу становиться мародером, но это лучше, чем умирать или убивать с голода…

Запись № 7

Скоро нам выступать… Скоро Олаф должен меня разбудить, но я и так просыпаюсь… Просто, россыпи моих несметных сокровищ очень жесткие и колючие — я проснулся раньше времени именно из-за этого, но другого ложа я теперь не хочу. Поблекшие в темноте камни пересыпаются под моими руками таинственными шорохами и туманно отблескивают в отсветах одинокого фонаря — прямо, как болотные огни… Правда, именно эти обманные огни завели меня в болото — еще тогда, когда меня только подключили и отправили в бой, в леса Штрауба… Тогда командир послал меня куда-то, и я — пошел… Олаф мне объяснил, что меня послали в разведку, но тогда я не знал, куда меня послали, и я просто пошел куда-то, чтоб командир не орал… Я путался в тумане, в дымке, в огоньках, понятия не имея, что творится вокруг меня, а кругом скрывались враги и простирались болотные топи… Под вечер воду сковал тонкий лед и припорошил снег… Я было совсем завяз в подмерзшей трясине, но как раз встретил других солдат… Не таких, как Олаф и его охотники, которых я встретил после, — простых дезертиров и мародеров… Только тогда я еще не знал, что они — дезертиры… Я не знал, что и я — дезертир… В общем, я так и не разобрался еще — плохие или хорошие у меня ассоциации с этими таинственными и зыбкими огоньками… Они напоминают мне о том, что я ничего не знаю, но еще и о том, что мне очень хочется все узнать… Я же не видел еще ничего, кроме зимы… Здесь же зима вечная, а в Штраубе… Я бродил на территориях Штрауба совсем недолго — и только зимой. Но можно считать, что я краем глаза видел конец осени — ведь, когда меня подключили и отправили в бой, было начало зимы…

Я вдруг ясно вспомнил все, что было тогда… Вспомнил, как я тогда сильно замерз, — кажется, что сильнее, чем здесь, в ледяной пустыне Хантэрхайма… Никак не могу понять, в чем дело: ведь здесь стоит зверский мороз, но кажется, что зимой в Штраубе холоднее… А вообще я знаю… Просто, здесь — сухо, а в Штраубе — сыро. Сырой холод зол — он всегда долго тянет тепло и заставляет долго мучиться… А сухой мороз просто жесток — он скор на расправу. Такой мороз обжигает, отнимая мученья стылым сном и скорой смертью. Надо же, я разобрался с этим — это радует…

Я зарядил посаженный фонарь и включил свет, рассматривая каменья — так, чтоб не разбудить Олафа и Фламмера… Только в прохладном свете фонаря я увидел их не спящими.

— Олаф… А что это вы?.. Снова спорите?..

— Ты спи давай, а мы разберемся.

— Вы снова что-то не поделили?.. Но ведь все так хорошо шло…

Олаф дернул плечами и запустил руку в волосы, вздымая их. Не знаю, зачем он это делает всегда, когда старается соображать скорее, — ведь его волосы не становятся антеннами для улавливания чужих мыслей, стоя торчком… Они вообще никак ему не помогают чужие мысли прочесть… И вообще — волосы для мысленной связи никак не нужны и не пригодны. Они, кажется, ни для чего не пригодны… Но нам зачем-то их делают… А биопрограммисты системы ничего не делают просто так — без нужды… А, знаю — это для сохранения тепла… И, может быть, просто — для красоты, для парадов… Надо же, я додумался и до этого… Как хорошо…

Я потянулся, растягивая связки и расталкивая еще сонные мысли… Здесь тепло — Фламмер подключил отопительную систему блока объекта… Только я собрался поделиться со всеми своей радостью, как Олаф оборвал мою утреннюю улыбку очередным резким жестом…

— Нет, я не понял, Фламмер!