Историк

Мы молча смотрим на бьющие в небесную пропасть лучи, испускаемые поднятыми над снежной пустыней ледяными иглами — башнями Хантэрхайма… Среди этого лучистого свеченья особенно ярко блистают пограничные вышки «хранителей», смотрящих в снежную пустыню неспящими глазами… Но в темном небе разгорается хрупким переменчивым светом северное сияние, окружая нас зыбким мерцанием, вынуждая скрываться от всевидящей техники Хантэрхайма… Как только мы вошли во тьму, оно явило нам Зверя, вышедшего из темноты…

Я разрядил бич, прогоняя Ангриффа во мрак, обратно… Но он остался здесь, ждать и смотреть… А Ханс, взглянув на него с непонятной мне грустью, уселся на опущенную платформу. Он не выпускает из замерзших рук подключенного излучателя, но не озирается по сторонам, высматривая скрытого мраком врага, а, затаившись, слушает тишину… Из него выйдет охотник… хоть он и не боец Хантэрхайма…

Запись № 9

В темном холоде горят только глаза — мои и Зверя… Только искрящий бич протянут мостом через тьму между злых огней…

— Олаф, не надо… Ему и так страшно здесь — на холодной вершине, окруженной всеми ветрами… Он устал бродить в пурге, ища укрытие и других скингеров… А ты его…

— Молчи, Ханс… Он пришел отомстить мне…

— Он пришел за этими зверями — он их знает… Он считает их своим отрядом — он ведь их командир…

— Он лидер стаи…

— Олаф, но скингеры… У них не стаи, а стада — они не хищники и не птицы…

— Это дикие звери, Ханс. Они не жрут, но сжигают нас — свободных охотников… Только солдаты системы называют стаи стадами… Они выходят на охоты с мощным оружием, со специальной защитой, со сложной техникой… И называют стаи диких скингеров — стадами…

— Но ведь скингеры не злые… Они никого не трогают, когда никто не трогает их… И заботит их только мох, который они едят, для которого они топят лед и греют бедную холодную землю… Олаф, мшистый луг среди снежной пустыни и мохнатые звери — это хорошо…

— Хорошо. Но только, пока с этими мохнатыми зверьми не надо сражаться.

— Они защищаются… Это правильно, Олаф… Я знаю, что изначально скингеры были запланированы не такими, что они должны были быть доверчивыми и беззащитными… Сначала, когда их только сделали, они такими и были… Но они научились защищаться со временем… И это правильно, Олаф…

— Что ты знаешь об этом?..

— Просто, я такой же, как они… Я ничего не знаю и мне страшно, хоть я и умею обращаться с этим мощным оружием… Я, как этот зверь, боюсь тебя, Олаф… Но у меня нет никого, кроме тебя… Мне некуда идти в этой снежной пустыне — я могу только быть рядом с тобой, зная что ты погубишь меня…

— Зачем остаешься, если — знаешь?.. Я не держу…

— Я еще надеюсь, Олаф… Надеюсь на тебя, ведь на себя мне здесь надеяться и думать нечего…

— Ты прав. Ты один здесь ни на что не способен… Но не ровняй себя с этими тварями — они созданы для белой мглы…

— А я создан для войны, Олаф… Но мне известно, как страшно оказаться посланным в бой, не зная, что предстоит пройти, как преодолеть… Ты завел этих зверей в белую мглу среди чужих им далей, связанных веревками, под ударами кнута, горящего злобой, — ведь ты был зол на них… а они просто не понимают, не знают… Командир срывал на мне злобу, как ты на них, — только за то, что я не понимал, не знал… Но я не хотел уходить от него, от взвода в лес к врагу, когда он прогонял меня, заставляя идти… Он заставил… И я ушел — в темный бурелом…

— Ханс, ты… Он тебя в разведку послал, а ты…

— Я не понял, куда он меня послал… Я просто шел, пока меня не подобрали другие бойцы, а потом — охотники…

— Неужто командиру послать, кроме тебя, некого было?..

— Некого…

— Перебили всех?..

— Не всех… Просто, остальные все, как и я, были — недоработанные…

— Нищает армия системы, раз таких бойцов воевать посылает…

— Нет… Просто, времени не было дорабатывать…

— Нищ тот, у кого нет времени. Не имеющий времени, не имеет и жизни.

Ханс перевел на меня тревожный взгляд…

— Олаф, я не знаю, что такое — время.

— Что-то вроде энергии пространства. Это измерение пространства… четвертое измерение.

— Я слышал, что их одиннадцать…

— Их — одиннадцать только при сложных расчетах, а при простых — всего четыре.

— Нет, я не понимаю…

— После об этом, не сейчас.

— А ты много знаешь…

— Не много — я простой боец.

— А я сначала думал, что ты ничего не знаешь, как я… Решил, что ты дикий, как зверь…

— Я стал диким, как зверь, Ханс, но я не забыл, что этот мир подчинен порядку.

— Я ж думал, что ты колдуешь у котла…

— Чушь какая… Просто мхи с лугов скингеров обладают антисептическими свойствами… Я покажу тебе, как их обрабатывать правильно…

Ханс простодушно улыбнулся, с непонятным мне спокойствием, нашедшим на него так вдруг… Но его глаза снова открылись страху, когда пылающий бич рассек воздух, гася загоревшиеся вблизи глаза Зверя…

— Как ты можешь думать, что этот скингер осознанно преследует тебя, зная, что гром — отголосок разряда молнии?..

— Ангрифф! Он преследует меня! Он идет с бурей! Идет следом за мной!

— Ты твердишь это, как заклинание!

— Это и есть мое заклятье! Это мое проклятье — моя месть!