История Рунного посоха

С наконечников обоих копий разом сорвались алые всполохи. Один сгусток пламени ударил в бок орнитоптера и лишь немного подогрел броню. Зато второй попал прямо в пилота, и тот загорелся почти мгновенно. Пилот захлопал руками по горящей одежде, бросив рычаги чуткой машины. Крылья беспорядочно забили по воздуху, орнитоптер развернулся, накренился набок и устремился к земле. Врезавшись в ближайший холм, машина разбилась на куски – крылья хлопнули еще пару раз, изломанное тело пилота отлетело на несколько ярдов, – а потом последовал взрыв, сопровождавшийся странным чавканьем, и обломки разбросало по окрестным холмам. Хоукмун так и не постиг всех особенностей двигателя, какими снабжались орнитоптеры, но одной из них как раз была их манера взрываться.

Уже через несколько минут Хоукмун со своим отрядом несся галопом вниз по каменистому склону, направляясь к запруде, которую они устроили накануне.

Зимний день был ярким, морозный воздух бодрил. Они ехали уверенно, окрыленные успехом прошлой ночи. Приблизившись к запруде, они замедлили ход: полюбовались на реку, текущую по новому руслу, понаблюдали с вершины холма, как отряд солдат и инженеров осматривает сломанный мост, а потом пустили коней вниз по склону. В первых рядах мчались всадники с огненными копьями и, упираясь в стремена, настраивали своенравное оружие.

Десять струй огня хлестнули по ничего не подозревавшим гранбретанцам, обращая людей в живые факелы. Солдаты в масках кротов и барсуков и отряд охраны в масках стервятников – наемники Асровака Микошевара – с истошными криками бросались в воду. Те, кто избежал огня, в следующий же миг оказались лицом к лицу с воинами Хоукмуна, и воздух наполнился яростным звоном металла. Окровавленные топоры взлетали в воздух, мечи вздымались и падали, люди кричали в предсмертной агонии, а лошади храпели и ржали.

Жеребец Хоукмуна, защищенный кольчужным доспехом, пошатнулся под ударом огромного двойного топора какого-то великана и упал, увлекая на землю всадника, не успевшего высвободить стремя. Топор в руках владельца, здоровяка в маске стервятника, снова взмыл – теперь уже над головой Хоукмуна. Тот едва успел, выдернув из-под жеребца руку с мечом, парировать тяжелый удар. В следующий миг конь уже встал, и Хоукмун, одним движением поднявшись на ноги, вновь и вновь встречал своим клинком удары тяжелого топора.

Раз, другой, третий… У Хоукмуна уже ныло правое запястье, когда ему наконец удалось, скользнув мечом по древку, задеть великана по стиснутым на рукояти пальцам. Тот отдернул раненую руку, из-под маски послышалось сдавленное проклятье. Следующим ударом Хоукмун оставил зарубку на металлической маске противника. Здоровяк застонал, пошатнулся, но под клинком Хоукмуна маска стервятника развалилась надвое, и показалось залитое кровью бородатое лицо. Невзирая на вопли о пощаде, герцог Кёльнский снес наемнику – а их он ненавидел, пожалуй, даже больше, чем гранбретанцев, – полчерепа одним взмахом, и его противник, мертвый, завалился на спину, тяжело рухнув на одного из своих людей.

Хоукмун снова вскочил в седло и повел воинов на остатки Легиона Стервятника, рубя и круша всё на своем пути. Инженеры, вооруженные короткими мечами, почти не оказали сопротивления и скоро были перебиты. Мертвые тела камаргцы перебросили через запруду, отправив вниз по реке, и двинулись в обратный путь к холмам.

Пелэр покосился на Хоукмуна.

– А ты не знаешь жалости, капитан.

– Именно, – отстраненно ответил тот, – не знаю. Мужчины, женщины, дети – если они из гранбретанцев или за гранбретанцев, они враги, которых надлежит истребить.

Они потеряли восемь человек. Всего восемь – если учитывать мощь противника, с которым пришлось столкнуться у запруды. Удача по-прежнему была на стороне камаргцев, а солдаты Гранбретани слишком привыкли к отсутствию серьезного сопротивления. Наверное, только этим и объяснялись пока еще небольшие потери среди камаргцев.

Еще четыре раза Мелиадус посылал своих людей восстановить течение реки, и каждый новый отряд был больше предыдущего. Из тех, кого отправили к запруде, не вернулся ни один: конники Камарга, пользуясь преимуществом внезапности, не оставляли в живых никого.

Из двухсот всадников, выехавших с Дорианом Хоукмуном, уцелело почти полторы сотни; этого было достаточно, чтобы осуществить вторую часть плана. Им предстояло раздразнить гранбретанцев и вынудить их постепенно изменить направление, сдвинуться со всеми сухопутными боевыми машинами и обозом к юго-востоку.