Было при этом и другое нововведение, которое хотя и казалось по характеру демократичным, но никогда на практике не применялось. Было установлено, что заместители председателя Экономсовета: Микоян, Булганин, Вознесенский, “при отсутствии председателя, поочередно председательствуют на заседаниях Экономсовета, соответственно подготавливая вопросы к заседанию”. При всей демократичности этого принципа видна его непрактичность с точки зрения пользы дела. Три человека – три стиля, три подхода к решению вопросов. Они поочередно меняются. В решении не было сказано, кто занимается общими вопросами между заседаниями Экономсовета. Фактически же ими занимался я. Как можно было в такой острый период, за полтора месяца до начала войны, устанавливать такой “демократический” режим в руководстве? Все это не могло не свидетельствовать о том, что Сталин перестал быть таким, каким он был раньше при решении хотя бы [организационных] вопросов. Элементарно минимальная устойчивость руководящих кадров, минимальное время, которое они должны работать – это условия, без которых государственный аппарат не может правильно работать»[1336]. 13 февраля 1941 г., очевидно, для поднятия веса Экономсовета в него были введены Л. М. Каганович и Л. П. Берия.
Наконец, через 37 дней (21 марта 1941 г.) после такого кадрового усиления Экономсовета он был упразднен с одновременным созданием компактного Бюро СНК СССР, «облеченного всеми правами Совнаркома», в следующем составе: председатель – В. М. Молотов, первый заместитель – Н. А. Вознесенский, заместители – А. И. Микоян, Н. А. Булганин, Л. П. Берия, Л. М. Каганович, А. А. Андреев. А. И. Микоян с сожалением констатировал в своих воспоминаниях: «Все остальные, участвовавшие в то или другое время в экономическом руководстве страны, в Бюро не вошли. Так был ликвидирован специальный орган, занимавшийся экономическим руководством страны, который существовал с небольшим перерывом со времен Ленина. Через три месяца после этого Гитлер напал на Советский Союз. Но что нас больше всего поразило в составе руководства Бюро, так это то, что Вознесенский стал первым заместителем председателя Совнаркома. Чем руководствовался при этом Сталин? Готовил замену Молотову? Или еще чем-то? По-прежнему не понятны были мотивы, которыми руководствовался Сталин во всей этой чехарде»[1337].
Наконец, 6 мая 1941 г. всесильный Секретарь ЦК ВКП(б) стал еще и председателем СНК СССР, после чего единство руководства стало полным и окончательным. Правда, «устойчивое и компетентное руководство страной в условиях военного времени»[1338] пришлось создавать уже после нападения Гитлера на Советский Союз – «через восемь дней после начала войны [образовали] Государственный комитет обороны (ГКО)»[1339] СССР, после чего и была, собственно, налажена система высшего партийно-государственного руководства, которая привела страну к победе над опасным врагом, покорившим почти всю Европу.
Гениальный ученик И. В. Сталин припомнил урок своего гениального учителя В. И. Ленина, неизменно передоверявшего наиболее опасные посты своим товарищам по высшему большевистскому руководству: прямому конкуренту Л. Д. Троцкому – вначале пост наркома по иностранным делам, предполагавший политическое убиение по итогам заключения «позорного» Брестского мира, потом гиблый транспорт, Ф. Э. Дзержинскому – ВЧК и т. п. Как в воюющей стране В. И. Ленин никогда не взваливал на свои плечи формальное руководство военным ведомством, в отличие от Николая II или А. Ф. Керенского, так и И. В. Сталин в условиях форсированного экономического развития не желал отвечать за потенциальные ошибки советского правительства, переложив ответственность за возможные провалы на преданного В. М. Молотова. Только в условиях Второй мировой войны – 6 мая 1941 г. – И. В. Сталин сосредоточил в своих руках все ключевые посты в партии и правительстве, даже приняв с началом Великой Отечественной войны крест наркома обороны СССР. Генсек, по воспоминаниям Н. С. Хрущева, «…решал все так, как считал нужным, решение потом оформлялось»[1340] – через аппарат Совнаркома (Совета министров) СССР или ЦК ВКП(б) – КПСС.