История противостояния: ЦК или Совнарком

В мае 1926 г. Политбюро ЦК ВКП(б) легализовало «Совещание замов», поставив в своем постановлении целью Совещания выработку плана работы СНК и СТО СССР, составление повесток дня заседаний этих органов и рассмотрение «отдельных административных вопросов, которые не нуждаются во внесении в СНК и СТО»[1232] СССР. После снятия с должности председателя СТО СССР Л. Б. Каменева и перевода его из полноправных членов Политбюро в кандидаты А. И. Рыков стал проводить решения большевистского Олимпа в государственном аппарате, т. е. «оформлять» их «в советском порядке»[1233]. Правда, на первом этапе – не в лучших ленинских традициях «разгона “ВЦИКа Советов”»: предложения о проведении решений Политбюро ЦК ВКП(б) в СНК СССР, видимо, нередко исходили из последнего органа[1234].

На XV съезде ВКП(б) 1927 г., на котором И. В. Сталин вместе с будущими вождями Правых оформили свидетельство о политической смерти Объединенной оппозиции, генеральный секретарь заявил в Политическом отчете ЦК партии: «Было время, товарищи, года два-три назад, когда одна часть товарищей, кажется, во главе с Троцким (смех, голоса: “Кажется?”), упрекала наши губкомы, наши обкомы, наш ЦК, утверждая, что партийные организации не компетентны и зря вмешиваются в хозяйственные дела страны. Да, было такое время. Теперь едва ли у кого повернется язык для того, чтобы бросить парторганизациям подобное обвинение. Что губкомы и обкомы овладели делом хозяйственного руководства, что парторганизации стоят во главе хозяйственного строительства, а не в хвосте его, – это такой в глаза бьющий факт, отрицать который решатся разве только слепые или умалишенные»[1235]. Поскольку в то время И. В. Сталин и А. И. Рыков были вынуждены действовать сообща, генсек не поставил вопрос о взаимодействии органов, стоявших выше губкомов и обкомов. Однако вскоре после съезда положение изменилось.

После принципиального расхождения И. В. Сталина и А. И. Рыкова, начавшегося в рамках конфликта между «генеральной линией» и Правой оппозицией, сложилось положение, когда в случае необходимости проведения своего варианта решения в правительстве Политбюро ЦК ВКП(б), большинство членов которого поддерживало генсека, передавало вопрос на советское «оформление» не А. И. Рыкову и даже не Совнаркому в целом, как это было ранее, а именно Совещанию замов[1236]. На деле только огромное уважение большевистских (в т. ч. близких генсеку) верхов к этому честному и принципиальному партийцу[1237] позволяло ему оставаться на плаву вплоть до конца 1930 г. Как только И. В. Сталину понадобилось отодвинуть А. И. Рыкова от практической работы, генсек сразу воспользовался организованными им же самим в январе 1926 г. назначениями собственных соратников в Президиум СНК СССР, предложив 13 сентября 1930 г. В. М. Молотову ускорить возвращение из отпуска заместителя председателя СНК и СТО СССР Г. К. Орджоникидзе и наркома торговли СССР А. И. Микояна – в расчете на то, что они «совместно с Рудзутаком и Куйбышевым», а также К. Е. Ворошиловым как председателем Реввоенсовета СССР «сумеют изолировать Рыкова и Пятакова в СТО и в “Совещ[ании] замов”»[1238].