Л. Б. Каменев к установленному А. Д. Цюрупой «хлебозаготовительному диктату» никакого отношения не имел: соответствующие решения провело во время нахождения председателя СТО СССР в отпуске Политбюро под председательством А. И. Рыкова и А. Д. Цюрупы. Впоследствии, 21 декабря 1925 г., Л. Б. Каменев твердо заявил делегатам XIV съезда РКП(б) – ВКП(б): «Я, конечно, несу всю ответственность за эти оптимистические цифры и оптимистический план, но только пусть уже товарищи знают, что я тогда не присутствовал ни на заседаниях СТО, ни на заседаниях Политбюро (курсив наш. – С.В.). Я заявляю больше: в июле, по всей вероятности, вместе со всеми остальными членами нашего правительства и нашего политического центра я предполагал бы, что мы столько-то хлеба заготовим, столько-то вывезем по такой-то цене, ввезем машины, вложим их в промышленность и развернемся так широко, как всем нам тогда казалось. Но я повторяю, что меня в это время не было, и я должен нести только тех собак, которых несут все вместе, и никаких дополнительных собак за это я нести не должен и не собираюсь»[866]. Однако товарищи по Политбюро ЦК РКП(б) все равно благополучно возложили ответственность на Л. Б. Каменева как руководителя. 22 декабря 1925 г. А. И. Рыков, от лица большинства ЦК РКП(б) отвечая на каменевско-зиновьевскую критику, не отказал себе в удовольствии поиздеваться над недавним товарищем, заявив председателю СТО СССР: «Я с вами в определениях социализма и социалистического строительства схожусь во всем, кроме того, что обязательным признаком социалистического строительства являются неудачные или плохие планы. […] Тов. Каменев ссылался на то, что он где-то был в отпуску, но что и он сделал бы ту же ошибку, что сделали мы все. Ну, что ж, прекрасно, и он бы сделал эту ошибку. Но т. Каменев […] по кулаку ведь первейший спец. Почему же он, вернувшись из отпуска, проводил на протяжении месяцев эти якобы без него составленные планы с кулацким уклоном […] ошибочно утвержденные Политбюро. Решение Политбюро об отмене своего осеннего постановления о хлебозаготовках и экспорте было вынесено не по инициативе т. Каменева, а других членов Политбюро – т. Сталина и моей»[867]. Сложно удержаться от комментария: свою роль в дискредитации Совета труда и обороны и его председателя А. И. Рыков сильно преувеличил.
8 апреля 1926 г. Л. Б. Каменеву вновь пришлось объясняться – на этот раз с товарищами по новому, еще более «сталинскому», составу ЦК в «Заявлении по личному вопросу»: «По поводу заявления т. Рыкова о том, что я, Каменев, создал неосуществимый и раздутый план экспорта и импорта, заявляю: простая справка с протоколами [заседаний] Политбюро показывает, что план экспорта и импорта подрабатывался в Госплане и СТО в течение июня – июля [1925 г.] и был утвержден П[олит]бюро 30 июля под председательством т. Рыкова. Я же июнь и июль месяцы никакого участия в работе не принимал»[868]. Не обвиняя прямо А. Д. Цюрупу, Л. Б. Каменев справедливо возложил ответственность за просчеты в плане хлебозаготовок и экспортно-импортном плане на возглавляемый этим старым большевиком Госплан СССР[869].
В концентрированном виде суть проблемы изложил 6 декабря 1925 г. Н. И. Бухарин: «Наши хозяйственные органы и Госплан предвидели очень значительный урожай, в подсчете были даны значительные (завышенные. – С.В.) цифры товарных фондов, которые должны были быть выброшены крестьянством на рынок. На этой основе был рассчитан экспортный план. На основе этого экспортного плана была рассчитана определенная сумма ввоза в нашу страну машин, предметов потребления, промышленного сырья и проч. На этой основе, в свою очередь, были построены производственные программы, которые в общем и целом были сделаны с таким расчетом, чтобы развернуть строительство нашей промышленности чрезвычайно широко. На основе этих расчетов были построены различные наши бюджетные предположения, т. е. соответствующие ассигнования на различные нужды социалистического строительства, начиная с Красной армии и школ и кончая затратами на жилстроительство и хозяйственные строительства в собственном смысле этого слова»[870].