История хазар-иудеев. Религия высших кланов

Повествование Ибн-Хаукаля, как уже говорилось²⁴¹, сходится с рассказом Истахри очень близко, временами совпадает дословно. Очень интересное добавление – следующий рассказ, вставленный после отрывка Истахри о хазарских судьях²⁴².

«Часто так случается в решениях царя хазар, что звучит как сказка. Вот что, к примеру, рассказал аль-Мутадид, когда о нем упомянули в его присутствии, и говорящий вещал с презрением. Не так, сказал халиф. Говорят, пророк сказал, что Великий Бог не делает человека правителем людей, не помогая ему и не направляя его, даже если он неверующий. Хороший пример тому – что был некий человек, живший в Хазаране²⁴³, который имел сына, опытного торговца, умевшего покупать и продавать. Он отправил его во Внутреннюю Булгарию и снабжал товарами. Отослав сына, он усыновил одного из слуг, воспитал его и выучил. Он был хорош в делах, и купец называл его сыном, хваля его способности и исполнительность. Родной сын находился далеко, а приемный верно служил его отцу до самой его смерти. Сын прислал заявку на припасы, не зная, что его отец умер. Слуга, однако, взял, что было ему прислано, и не отправил товары. Сын написал, прося выслать ему обычное количество припасов. В ответ слуга предложил ему вернуться домой, чтобы урегулировать дела, связанные с собственностью его отца. Этого было достаточно, чтобы сын немедленно вернулся домой, и два сына принялись спорить, причем каждый подкреплял свои доводы доказательствами. Когда один из них выдвигал то, что считал адекватным доказательством, второй возражал.

Спор между ними продолжался целый год. Ссора, длящаяся так долго, стала очень запутанной, и дело зашло в тупик. Тогда царь взялся рассудить стороны и, собрав всех судей²⁴⁴ и городское население, устроил процесс. Стороны повторили свои претензии с самого начала. Царь не увидел преимуществ ни у одной из сторон – по его мнению, у обоих спорщиков было достаточно доказательств. Тогда он спросил сына: „Ты знаешь могилу своего отца?” Тот ответил: „Мне сказали, где она, но я не видел погребения”. Тогда царь задал тот же вопрос слуге. Тот ответил, что знает, потому что сам занимался погребением. Затем царь отослал обоих и велел им принести кость. Слуга пошел к могиле, взял кость и принес царю. Царь приказал ему пустить себе кровь. Тот повиновался. Но когда кровь вылили на кость, та стекла с нее, не оставив следов. После этого кровь пустил себе сын. Его кровь не стекла, а осталась на кости. Царь жестоко наказал слугу и отдал его самого и все богатство сыну»²⁴⁵.

Ясно, что здесь мы имеем дело с очень примитивным порядком идей. Как и в аналогичных случаях, если это и не соответствует стадии интеллектуального развития, действительно достигнутой хазарами ко времени аль-Мутадида (правил в 279/892–289/902), то наглядно показывает, что о них думали соседи. Допуская правдивость истории, мы понимаем, что чувство превосходства, которое, судя по всему, ощущали арабы, как более культурная, чем хазары, нация, в основном оправданно. Также в ней содержится еще один признак того, что Хазарское государство управлялось далеко не как раввинское. Для раввинизма решение тяжбы подобными методами недопустимо.

Как бы то ни было, аутентичность некоторых деталей представляется весьма сомнительной. Должно быть, аль-Мутадид слышал эту историю, если ее действительно рассказал он, не из первых уст. Прямое участие царя в судебных слушаниях, хотя и естественно само по себе, противоречит утверждению Истахри, включенному в рассказ Ибн-Хаукаля.

В то же время, по мере развития спора, подразумевается наличие судей – они присутствовали, как и городское население, – на финальном заседании. Нет никаких подтверждений ремарке Масуди, что в сложных случаях дело решали мусульманские судьи и закон ислама²⁴⁶. Возможно, в исключительных случаях вмешивался царь (бек). Главные действующие лица жили в Хазаране, вероятно, на аристократическом западном берегу двойного города²⁴⁷. Но мы не можем заключить, что они евреи, поскольку, согласно Истахри, не все мусульмане жили на восточном берегу – хотя многие. Сын был послан во Внутреннюю Булгарию, то есть, возможно, на территорию, что на Дунае, – в сегодняшнюю Болгарию²⁴⁸. Мы уже знаем от Масуди, что на северной границе Византийской империи жили мусульманские купцы.