История хазар-иудеев. Религия высших кланов

Мы уже упоминали о правителе Армении и Азербайджана, который в 240/854 году позволил группе хазар пройти через Баб в земли ислама. Это был Буга-старший¹²⁴. Он устроил иммигрантов на месте старого Шамкура и переименовал город, назвав его Мутаваккилия – в честь правящего халифа. Говорят, он также привез 300 семей аланов через Дарьяльский проход¹²⁵. Примерно в это время он напал на христианское царство Санария, расположенное в горах, к северу от Тифлиса¹²⁶. Отбив первое нападение, христиане связались с хаканом, греческим императором и правителем славян¹²⁷. Судя по всему, никто не вмешался, но Бугу вскоре отозвали. Согласно одному рассказу, его заподозрили в тайной переписке с хазарами, который был его соотечественником¹²⁸.

Около 833 года, как уже говорилось, хазарские послы посетили Константинополь, чтобы привлечь греков на помощь в строительстве Саркиля. Позже, примерно в 860 году, посольство хакана к императору Михаилу III привезло совершенно другую просьбу – чтобы к ним прислали людей, которые могли бы объяснить основы христианства¹²⁹. Патриарх Фотий посоветовал императору послать в Хазарию своего ученика и протеже Константина¹³⁰, и Михаил на это согласился. Фотий мог иметь личный интерес к Хазарии – нельзя исключить его хазарское происхождение. Так лучше объясняется выражение «хазарская морда», в сердцах примененное к патриарху императором¹³¹.

Константин проследовал через Крым в Хазарию. Некоторое время он провел в Херсоне, где изучал хазарский язык, или, согласно другой версии, язык евреев и самаритян¹³². Затем по Дону и Волге¹³³ он прибыл в Итиль и продвигался по Каспийскому побережью до тех пор, пока не встретил хакана¹³⁴, возможно в Самандаре¹³⁵. Был проведен диспут¹³⁶, представленный как победа сторонника христианства, но только 200 человек приняли крещение. Хотя Константин произвел хорошее впечатление на хазар, его миссия, вероятно, все же оказалась не слишком успешной. Немного позже он возвратился в Константинополь.

В присутствии хакана имел место религиозный диспут между знающим Писание иудеем с одной стороны и Константином – с другой. Из этого Заячковский делает правильный вывод¹³⁷, что в середине IX века приверженность иудаизму была очень важным, даже, возможно, решающим фактором при хазарском дворе. Правда, одновременно он осторожно заявляет, ссылаясь на Дворника¹³⁸, что нет прямых свидетельств обращения хазар в иудаизм в это время. Однако рассказ о миссии Константина вряд ли можно использовать как доказательство того, что обращение в иудаизм произошло позже. Следует помнить о характере хазар – «иудаизированных» тюрок. Это значит, что их иудаизм – в любом случае ограниченный сравнительно небольшой группой – был несколько искусственным. То, что они были склонны возвращаться к язычеству, может следовать из сообщения в ответе Иосифа о реформации около 800 года при новом царе. У визитеров, вроде Або из Багдада и культурного и высокообразованного Константина, вполне могло сложиться неблагоприятное впечатление о стране, но, даже если так, у нас нет их прямых записей относительно того, что эти гости увидели в Хазарии. Их взгляды на Хазарию и деятельность там – всего лишь то, что выбрали для написания биографы. Учитывая общую согласованность арабских и еврейских традиций, тем более что наше исследование имеет тенденцию к реабилитации последних, негативное свидетельство рассказов Або и Константина о хазарском иудаизме в 861 году имеет небольшой вес¹³⁹.

Теперь мы должны обсудить важный, но запутанный вопрос об отношении хазар и венгров. Информация о них взята из нескольких глав De Administrando Imperio Константина Порфирогенета. Высокородный автор утверждает, что 55 лет назад, то есть в 893 году, поскольку его книга была написана в 948 году, хазары и огузы в союзе напали на печенегов и вытеснили их с территории между реками Волга и Урал¹⁴⁰. Эта дата подтверждается независимым авторитетом – Регино Прюмским, указавшим, что миграция печенегов произошла в 889 году¹⁴¹. Они перешли на территорию, до этого занятую тюрками – так венгров называют в греческих источниках. Мы можем употреблять понятие «мадьяры», хотя, строго говоря, это было название только одного племени. В свою очередь, мадьяры были вынуждены уйти со своих мест. Такой же процесс действовал в более ранний период.