История Авиации 2004 05

В конце сентября, отлетав экзаменационные полёты, мы готовились к своему первому курсантскому отпуску. У каждого из нас на этот случай уже имелась купленная за свои кровные тёмно-зелёная габардиновая гимнастёрка, самодельные парчовые погоны с едва заметным голубым просветом и фуражка с крабом — вожделенная мечта недавнего детства. Хромовые выходные сапоги нам были положены согласно вещевому довольствию. Начищенные до блеска, сверкающие и благоухающие модным тогда одеколоном «Шипр», с видом — сам чёрт нам не брат, или как сейчас бы сказали, круче некуда, покидали мы училище, разъезжаясь по домам. В предвкушении радостных встреч, без приключений, я доехал до железнодорожной станции Свеса, что была в часе езды от дома. И надо же было такому случиться, что на этой станции из вагона выходила пожилая женщина с вещами. Ну кому, как не подтянутому молодцеватому курсанту помочь даме. Едва дотащив вещи до перрона, я услышал гудок локомотива и лязг буферов отходящего поезда. Вот где пригодилась хорошая физическая подготовка. Догнав состав, я успел уцепиться за поручень закрытой двери вагона, подтянулся и перелез на буфер. Минут двадцать я ехал в ночи, продуваемый всеми ветрами вперемежку с угольной пылью и сажей, летевшей с паровоза, проклиная свою легкомысленную галантность. Когда на следующем разъезде я чумазый и злой вскарабкался в вагон, у проводницы глаза на лоб вылезли. Так начался мой первый незабываемый курсантский отпуск.

Второй курс училища с самого начала вызывал у нас внутренний трепет: нам предстояло освоить и вылететь самостоятельно на тяжёлом транспортном самолёте Ли-2. После лёгкого «Яка» он поражал своими размерами и … теснотой в кабине. Впрочем, обзор из неё был великолепный. Казалось, что вы с приятелем расположились на балконе второго этажа с видом на взлётную полосу — лётчики здесь сидели рядом, что создавало чувство локтя и уверенности. А это было совсем не лишним для курсантов.

«Сумею ли я когда-нибудь поднять эту махину самостоятельно?». Это была первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я впервые забрался в пилотское кресло.

Нужно сказать, что, несмотря на популярный среди строевых офицеров училища девиз «наша задача сделать из вас в первую очередь офицеров, а затем уже лётчиков», теоретическая и лётная подготовка в училище были основательными. Действительно, за летный период на втором курсе мы налетали на Ли-2 по 80 часов (из них 20 на правом кресле) и в начале сентября успешно сдали экзамены.

С братом, курсантом ХВАИВУ В.Онищенко (слева), 1958 г.

У самолета Ли-2. С борггехником курсанты (слева направо) В.Баранов, А.Бортник, Б.Захаров, А.Голубсв.

Так случилось, что мою технику пилотирования на допуск к первому самостоятельному полёту на Ли-2 проверял начальник училища генерал-майор Афонин. Уже в полёте, при имитации отказа одного двигателя я понял, что впопыхах не сумел правильно отрегулировать положение кресла — при полной даче ноги для парирования разворота, я едва доставал до педали. Изловчившись, я упёрся второй ногой в выступ за креслом и так, тихо уродуясь, ждал, когда генерал выведет «отказавший» двигатель на обороты. Но генерал боковым зрением заметил мою странную позу и, развернувшись, с силой треснув меня кулаком по колену (даже самолёт дёрнулся), заорал:

— Ты чего как пьяница в кабаке развалился в кресле?!.. Летим на одном двигателе!.. Ас нашёлся!!..

Однако после посадки он спросил удивительно спокойно:

— В полёте уверены? Сами справитесь?

И вот я на исполнительном… Справа — Петя Плотников. Сзади — затылком чувствую — внимательный и цепкий взгляд борггехника.

— 311-й, взлетайте!

Кажется, гладкие, отполированные шарики рычагов газа сами рвутся вперёд. Гул двигателей становится мощным — белые стрелки указателей наддува, опережая одна другую быстро поползли к цифре 900. В эту минуту забываешь всё — внимание только взлёту. Хотя на подсознании знаешь, что десятки глаз в «квадрате» с интересом следят за твоей машиной, начавшей разбег. Знаешь, что около СКП, глубоко засунув руки в карманы, внешне спокойный, уверяющий себя и всех окружающих в своей выдержке, тем не менее волнуется и переживает за тебя твой инструктор. А в это время, словно сорвавшись со своих мест, набирая скорость, несутся навстречу насыпь железной дороги, деревья на краю аэродрома, домики посёлка… Едва уловимое движение штурвала, и самолёт плавно отделяется от земли — постепенно пропадает ощущение скорости, а земли — красивая и громадная — медленно уходит вниз.