Истории, которых не было

Иду нога за ногу, как к школьной доске в понедельник. Паршивенько мне последнее время, ибо непонятненько. Что не так? Не знаю, хвостом чувствую, и, что самое печальное, не я один. Всем не по себе, только ребята бодрятся из последних сил, а я раскис как моцарелла на припёке. Плохо, Йорик, плохо!

– Сегодня, в честь нашей гостьи из далекой монтировочной лаборатории, прозвучит песня мужественных тирольских стрелков и любителей пива! Прошу почтеннейшую публику обеспечить перкуссии и бек-вокал!

Эк, меня понесло! Последний раз (он же был первым) я исполнял йодли, примерно, за девятнадцати лет до гибели, в пляжном баре на Золотых песках, чем и покорил (совершенно неожиданно для себя самого) гладкое и жесткое, как галька, сердечко запредельно юной и самой серьезной пляжницы на всем побережье. Вечно хмурящейся из-под модных очков студентки-отличницы мединститута Радки.

– Йо-ла-и-ла-и-ла! Йо-ла-и-ла-и-ла!!!

Радка… почти два десятка лет прошло с той фрагментарно запомнившейся ночи. Наутро я сидел на вышке, прикладывая к голове бутылку с ледяной Колой, мучительно и стыдно надеясь, что её путевка заканчивается сегодня. Ну, не было у меня сил на тягомотный post scriptum-роман. Да соблазнил девочку, да, плел что-то о долгой дороге к родному сердцу, да, козел, но жизнь-то одна, елки-палки!

Мои попытки наспех сформировать философскую систему в угоду своим гормональным приливам и отливам были пресечены в зародыше, появлением пляжной сумочки вишневого цвета, с которой Радка не расставалась даже во время танцев. Мой внутренний негодяй взвыл в предчувствии неизбежности заслуженной кары. Прятаться в щелястых внутренностях спасательной вышки – и думать нечего. Придется встречать грудью. Я укоризненно посмотрел на притаившегося в плавках виновника моих нехитрых бед и спрыгнул на теплый песок.

-Йо-ла-и-ла-и-ла, йо-ла-и-ла-и-ла!

Радка подошла вплотную, потянулась рукой к дужке очков. Мне захотелось съёжиться до размеров собственного пупка, чтобы не видеть беззащитных, обиженных глазенок, готовых вынырнуть на меня из-за тонированных стекол.

– Привет! – Взгляд будущей заведующей кафедрой травматологии и ортопедии был острым и насмешливым, а радужная оболочка тёмно-вишневая, в тон сумочке – угостишь мороженым очередную жертву твоего мужского обаяния?

– Конечно, – засуетился озадаченный я.

– Можешь не спешить, я окунусь, сначала. А ты забавный, на моего лабрадора похож.

Йо-ла-и-ла-и-лааа, и-ла-и-ла-иииии-лллааааа!!!

Аплодисменты не были бурными, поскольку мои подгулявшие почитатели к концу номера обессилено постанывали остатками воздуха. (Неужели, действительно – так смешно?)

– Отлично, Йорик!

Костлявый кулак Поля жестко впечатался мне в плечо, что должно было означать товарищеское похлопывание. В результате я расплескал половину штрафной порции алкоголя. Пока я там самовыражался, ребята откупорили полуторалитровую бутыль мутноватого, но вкусно-пахучего винища. Веселье продолжалось, только Перлита регулярно зыркала на меня озабоченными черносливинами. Каролина снова и снова возвращалась к сегодняшнему (первому для неё) эпизоду в прямом режиме. Оно и понятно – дебют! Фрагмент простенький, рефренный, такой бы в неадаптированной записи пошел, но у неофитов море впечатлений от всякой ерунды.

–Я не думала, что это вот, ТАК, – ораторствовала уже порядком навоодушевлявшаяся Каролина, – как будто играешь на сцене и, в то же время, балансируешь на проволоке, жонглируя горящими кольцами.

Ничего сравненьеце. Излишнюю яркость можно отнести на счет выпитого вискаря и особенностей южно-американской культуры, а, в общем,… что-то такое есть.

– За художницу и поэтессу! – реагирует наш галантный парижанчик.

–Нет, я все-таки, не понимаю, – не успокаивается наклюкавшаяся живописица, – зачем она натянула мне колпак на нос?

Хороший вопрос. Когда человек ворует сосиски из магазина, он пытается быть маленьким и сереньким, а нахлобучить шапочку на физиономию продавщицы и дать пинка охраннику (даже в неубедительном исполнении Поля) не лучший способ остаться незамеченным, хоть во сне, хоть наяву. Кстати…

– Поль, дружище, мы все понимаем, почему тебе сегодня не сидится на…кхм…кхм…(сочувственные смешки товарищей), но раз уж так случилось, кому, как не тебе пойти и объявить, наконец, нашего неподражаемого солиста.

Бессменный конферансье вздыхает, как решившаяся на все девица. Дошедший до кондиции Бохай поправляет воображаемый галстук-бабочку. Бен подливает вина «мисс Кери». Я « на минуточку» покидаю «высокое собрание» и направляюсь к выходу, ощущая, ползающий по хребту от загривка до копчика сдержанно-остеопатический взгляд Перлиты.