Истории из современной жизни

Вот оно, провидение! Маленькая девочка лежит на качелях, представляющих собой большой вогнутый диск на цепях. Она улеглась на живот и с такой, как кажется, нежностью его обнимает, пока мама тихонько раскачивает эти качели.

Это шанс. Сейчас или никогда. Объясняешь маме свои обстоятельства и умоляешь ее разрешить сфотографировать ребенка.

Мама, на которую действует магия кинематографического ВУЗа, соглашается предоставить ребенка в качестве модели. Десяток фотографий, сделанных в быстром темпе, еще одна благодарность маме, и ты уже ускоренным шагом направляешься назад, по дороге выбирая наиболее удачный кадр.

«Эх, композицию удачную, конечно выбрать можно, а вот цветовая гамма ужасная: какие-то розовые трусики, цветастое платьице, босоножки синие на черном фоне диска», – с этими мыслями преодолен забор в обратную сторону, остается еще пять минут, – «Придется нести то, что есть».

Нет, можно попробовать еще один вариант – обесцветить фотографию, может быть черно-белые тона больше подойдут для нежности. Несколько ловких движений руками и фотография превращается в черно-белую. Чуть затемнить, чуть осветлить и, кажется, найден подходящий тон.

Застаешь всю комиссию в веселом расположении духа, наверное, кто-то только что пошутил, а тебе не до смеха, тебя сейчас судить будут.

Протягиваешь фотографию: вогнутый внутрь диск, вид сверху и чуть сбоку, видны четыре цепи, держащие этот диск и уходящие наверх за пределы кадра, под диском видна тень, отбрасываемая им на поверхность детской площадки, а на диске, на животе, подняв согнутые в локтях руки вверх, в коротком платьице лежит девочка двух или трех лет. Голова ее повернута налево, глаза закрыты. Кажется, что она обнимает весь мир, который ей представляется еще плоским.

Комиссия заинтересована. Один, который с кошачьей фамилией, начинает проверять не домашняя ли это заготовка. Листает все снимки, сделанные за последнее время и убедившись, что это свежак, довольно улыбается.

Но это был бы не экзамен, если бы в дело не вмешался седой дедушка. Зная, что нет в ближайших к институту окрестностях никакой нежности он интересуется, где сделан снимок. Получив ответ все же не унимается, интересуясь как абитуриент попал туда, ведь ближайшая калитка далеко, а как лазают через высокие заборы он уже давно забыл.

Далее следует правильный ответ на этот дополнительный вопрос, и вся комиссия хохочет. Не только дедушка, но и все остальные давно уже не лазали через заборы. Их это умиляет и забавляет одновременно, наверное, каждый из них в этот момент ненадолго вернулся в молодость, когда, обдирая коленки лазал по деревьям и заборам.

Напряжение спадает, видно, что члены комиссии довольны, что-то говорят друг другу, кивают головами и тот который главный, чуть наклоняясь вперед полушепотом говорит: «Вообще-то у нас так не принято, но я Вам скажу, что Вы приняты, только, пока об этом никому не говорите».

Все. Нет сил кричать, нет сил плакать, их нет, просто, ни на что. Тихо говоришь «спасибо» и выходишь.

Только потом до тебя доходит, что свершилось чудо, что оно, действительно бывает в жизни. И это чудо произошло с тобой.

Но состояние эйфории сменяется тревогой, а, вдруг, этот с кошачьей фамилией обманет, вдруг что-то измениться, ведь люди так порочны и слабы, одновременно. Вдруг будут обстоятельства, которые окажутся выше его слова и желания видеть меня в своей группе.

Лучше об этом не думать. Это последнее испытание, в котором от тебя уже, точно, ничего не зависит.

Да, кстати, а интересно, что же еще можно было им предложить в качестве нежности, если бы было побольше времени.

Перед глазами меняются картинки летней Москвы, но все кажется каким-то не подходящим для нежности и нет сил терпеть переполняющую тебя радость, чтобы не поделиться ею с кем-нибудь, тем более, что никто из комиссии об этом не узнает…

Оказывается, людям еще можно верить на слово, и даже хитрецы с кошачьими фамилиями не исключение. Тебя официально приняли учиться на кинорежиссера. И уже начинает казаться, что до съемок собственного шедевра рукой подать.

Но потом приходит понимание, что это еще одна мечта, еще одно чудо, к которому дорога труднее и извилистее, чем только что пройденное испытание.

Дожил

«И как это все получается. Люди влюбляются, женятся, живут счастливо, а потом возникает ненависть друг к другу», – размышлял Федор Тимофеевич, держа в руках «Книгу о вкусной и здоровой пище».

К этой книге он обратился не случайно. Жена, с которой они прожили без малого сорок лет, заявила, что кормить его больше не намерена. Объяснила она все просто: ее муж перешел в категорию несостоятельных мужчин, зарабатывающих меньше своих жен, и отношение теперь к нему соответствующее.

Это отношение жена сформулировала предельно ясно: «Теперь у меня свои деньги, а у тебя свои. Покупай себе какие хочешь продукты и готовь себе, что пожелаешь».

Такого удара Федор Тимофеевич не только не ожидал, но и был искренне уверен, что не заслуживает подобного отношения.