Истории из современной жизни

Получив деньги и расставшись со своей, теперь уже бывшей, должницей, Поспелов пошел пешком до отделения другого банка, где он намеревался погасить, ставший уже совсем небольшим, остаток ипотечного кредита. По дороге он думал уже не о деньгах, а о бывших некогда отношениях с дамой из прошлого, убеждаясь в очередной раз, что они были очень разными людьми, несмотря на кажущееся сходство.

Между ними была разница, которую сразу не заметишь «невооруженным глазом». Они могли долго разговаривать об искусстве или о более приземленных вещах, попадая в такт, не ощущая дискомфорта, но иногда, по реакции собеседницы Поспелов чувствовал, что своими высказываниями переходит границы каких-то условностей, которые для нее важны и удобны. А ему эти условности казались излишними и фальшивыми, за ними всегда чувствовалась неискренность, оставалось ощущение, что собеседница что-то скрывает. Кроме того, она часто требовала признания своей правоты и непогрешимости в ситуациях, где, по мнению Юрия Ивановича и так все было понятно.

Он, конечно, мог соответствовать предлагаемым условиям, и, иногда, лицедействовал, изображая из себя светского персонажа: говорил полунамеками, делал многозначительные паузы, сопровождаемые задумчивым выражением лица, подчеркивал ее правоту, но однажды затеял откровенный разговор, которого, в сущности, не получилось, потому что дама так и не вышла за границы условностей, а только чего-то испугалась.

Отношения постепенно сошли на нет, чему Поспелов не очень расстроился, понимая, что они живут в разных мирах, где каждому удобно и никто из них не хочет покидать свою зону комфорта ради другого человека.

И сейчас, вспомнив про эти миры, улыбнулся, полагая, что в каждом из них может быть свое понимание порядочности и справедливости. Это, безусловно, способствует возникновению противоречий, между людьми из разных миров, но к счастью, в реальной жизни они редко сталкиваются между собой.

Юрий Иванович не жалел о том, что дал деньги в долг и пережил небольшую драму в связи с их несвоевременным возвратом, не в последнюю очередь, учитывая счастливый конец этой истории.

«Хорошо все то, что хорошо кончается, – подвел он итог, – но надо бы получше в людях разбираться в моем-то возрасте, тогда и проблем будет меньше. А теперь, будем радоваться, ведь могла же она вовсе не отдать деньги».

Сбежал

Сергей Васильевич Ферапонтов проснулся как обычно в семь утра, позавтракал и собирался еще немного полежать на диване, прежде чем выйти на утреннюю прогулку.

Только он прилег, в комнату вошла жена, молчавшая все утро, делая вид что сильно обиделась. Сергей Васильевич к своим семидесяти годам уже привык к этим ее приемам и даже радовался, когда она молчала, но вида не подавал. Времена, когда он что-то пытался ей доказать, давно миновали, но какое-то раздражение в их отношениях оставалось.

– Я могу надеяться, что в ближайшие дни ты разберешь весь хлам на балконе? – спросила она тем тоном, который не предполагал отказа.

– Конечно, Люсенька, я как раз думал, что и куда переносить, а что выкинуть, – соврал Ферапонтов.

– Что выкинуть я тебе сама скажу, – как всегда категорично предложила свою помощь жена.

Последняя фраза жены, безусловно облегчала задачу, если не учитывать того, что Сергей Васильевич еще до завтрака не собирался разбирать залежи всякого барахла на балконе и то, что эти залежи были причиной неоднократных скандалов. Супруги не сходились во мнении что выбрасывать, а что оставлять. Сергей Васильевич настаивал на том, что некоторые стройматериалы необходимо непременно оставить, зато можно смело избавиться от множества кастрюль, привезенных когда-то тещей. У жены было противоположное мнение. Откровенно говоря, она и сама могла бы навести там порядок – ничего тяжелого на балконе не было, но ей было принципиально важно, чтобы это сделал муж, потому что она считала это мужской работой.

Речь о приборке на балконе всегда заходила в то время, когда жена была чем-то обижена на Сергея Васильевича, но эта обида была не настолько велика, чтобы устроить полноценный скандал, а вот приборка балкона для этого годилась. А обижена жена была на то, что Ферапонтов вчера вечером вернулся с прогулки слегка навеселе, объяснив это неожиданной встречей с давнишним приятелем.

Сегодня, к удивлению жены, Сергей Васильевич не стал сразу предъявлять кастрюльные претензии, отложив их на послепрогулочное время.

Около девяти утра, когда Сергей Васильевич уже собирался выходить из квартиры зазвонил телефон. Он поднял трубку. Звонил его друг Селиверстов и грустным голосом сообщил – умер Колька Епифанов, похороны завтра.

Ферапонтов очень удивился ранней смерти однокашника, поинтересовался от чего тот умер, обменялся с собеседником еще парой формальных фраз, которые говорят в подобных случаях, и пообещал быть на похоронах.

Положив трубку, сообщил об этом грустном событии жене, которая знала о существовании Епифанова и, даже, видела его однажды на каком-то мероприятии, а затем отправился гулять.