Истоки морали: В поисках человеческого у приматов

Характерное для всех религий объединение в общины для человека естественно. Более того, если учесть, как часто религию противопоставляют науке, неплохо помнить, что религия обладает при этом громадным преимуществом. Наука — искусственное, придуманное образование, тогда как религия дается нам легко, как ходьба и дыхание. На это указывают многие авторы, начиная от американского приматолога Барбары Кинг, которая в книге «Эволюционирующий Бог» (Evolving God) связывает тягу к религии с нашим желанием принадлежать к какому-нибудь сообществу, до французского антрополога Паскаля Буайе, рассматривающего религию как интуитивную способность:

«Научные исследования и теоретизирование появились лишь в очень немногих человеческих обществах… Результаты научных исследований, возможно, известны хорошо, но интеллектуальный стиль, необходимый для их достижения, создается с большим трудом. Напротив, религиозные представления существуют у всех известных нам человеческих групп; они легко воспринимаются, без труда поддерживаются и кажутся доступными всем членам группы независимо от их ума и подготовки. Как указывает Роберт Макколи, религиозные представления очень естественны для человека, тогда как наука откровенно неестественна. Это значит, что первое хорошо ложится в сформированную в процессе эволюции структуру нашего сознания, тогда как последнее требует отказа от большинства традиционных способов мышления или даже полного их отрицания».

Сравните легкость, с которой дети воспринимают религию, и длинный непростой путь, который проходят молодые люди, чтобы годам к тридцати получить ученую степень Ph. D. [105*] Философ Макколи, мой коллега по Университету Эмори, говорил мне, что, если бы пришлось решать, какая из этих двух сфер человеческой деятельности уцелеет в случае краха человеческой цивилизации, он бы поставил на религию: «Религия очень сильно зависит от того, что я называю естественным познанием, — от автоматического мышления, по большей части неосознанного». Макколи противопоставляет такое мышление науке, которая «всегда осознается, как правило, в языковой форме. Это медленный и преднамеренный процесс».

Представьте, что мы поселили на острове несколько десятков детей без взрослых. Что произойдет? Уильям Голдинг думал, что знает, и представил нам свою версию в романе «Повелитель мух» (Lord of the Flies) как разгул дикости и убийств. Возможно, это великолепная экстраполяция жизни в английских закрытых учебных заведениях на вымышленную реальность, но на самом деле нет ни малейших свидетельств того, что дети, оставленные без надзора, повели бы себя именно так. Когда четырех- и пятилетних детей оставляют одних в комнате, они, как правило, спорят друг с другом с применением моральной терминологии: «Это нечестно!» или «Почему ты не даешь ей игрушки?» Никто не знает, как повели бы себя дети, оставленные надолго, но можно сказать наверняка, что у них сформировалась бы какая-то иерархия. Молодые животные — не важно, гусята или щенки, — быстро выясняют при помощи драки, кто главный; дети делают то же самое. Я помню, как бледнели студенты-психологи, привыкшие к эгалитаризму высшей школы, при виде детей, которые, собранные в дошкольном детском учреждении, в первый же день начинают драться. Человек — иерархический примат, как бы мы ни старались закамуфлировать данный факт, и проявляется это в самом раннем детстве.

Кроме того, дети на острове должны были освоить символическую сферу. Вероятно, они придумали бы себе язык — так никарагуанские глухие дети в 1980-е гг. начали общаться между собой посредством простого языка жестов, непонятного окружающим. Появились бы, по всей видимости, и многие другие атрибуты человеческих обществ, такие как культура. Дети перенесли бы туда свои привычки и знания и демонстрировали конформизм; это проявлялось бы во всем, начиная от орудий и заканчивая традиционным приветствием. У них возникли бы право собственности и конкуренция за нее. Наконец, у них, несомненно, родилась бы религия. Мы не знаем, какая именно, но они непременно верили бы в сверхъестественные силы, возможно, персонифицированные (вроде богов), и придумали бы ритуалы, призванные умилостивить их и подчинить воле людей.