Истоки. Авансы и долги

Впрочем, если земля в Узбекистане пока и получше сохранилась, то ненамного. Сколько здесь неблагополучных площадей, точно неизвестно. В Комплексной программе научно-технического прогресса до 2005 года на одной страничке сказано, что таких площадей в республике 750 тысяч гектаров, через десяток страниц эта цифра поднята до 790 тысяч, а затем до 1200 тысяч. (Хороша, видать, программа, когда в ней такие вольности в цифрах.) Академик АН Узбекской ССР С. Камалов объявил в печати, что засолено 60 процентов земли, стало быть, примерно 2,5 миллиона гектаров.

Так какую республику осчастливили рваческие миллиарды и хищнически взятая вода?

3

Насколько неплодотворны споры вокруг того, кто урвал больше, а кто меньше, мы поймем до конца, когда взглянем на ситуацию не с позиции республик, а глазами сельского жителя. Что принесли ему все эти каналы, гектары, рубли инвестиций?

Среднестатистическая душа населения съедает за год не более 30 килограммов мяса, причем этот деликатес потребляют в основном горожане. На сельского жителя приходится 8 кило в год (напомню: в среднем по Союзу — 65 килограммов). Знаменитый восточный плов известен крестьянской семье больше по запаху, нежели по вкусу. Душевое потребление молока чуть превышает половину общесоюзной нормы, яиц — 41 процент нормы. В это трудно поверить, но плодов, ягод, винограда, овощей, арбузов, дынь житель съедает тоже гораздо меньше. Базарные цены практически на все продукты выше, нежели в столице. Семья считается благополучной, если на человека приходится 30 рублей в месяц. Но и этот нищенский доход сокращается — даже по официальным данным, в последнее время в Узбекистане он падает на 1,1 процента ежегодно. Ситуация была бы еще тяжелее, не будь поставок из общесоюзного фонда. Из него поступает в Среднюю Азию каждый третий килограмм мяса, весомая доля молока, масла, яиц. В регион завозят даже карамель и халву.

Довести до голода благодатнейший край — это надо было уметь. В сущности, произошла экономическая катастрофа, дополнившая и продолжившая бедствия экологические. Отчего же не кормят людей миллионы освоенных с такими затратами гектаров? А все они ушли под хлопок, снабдив крестьянскую семью вдоволь разве что ядохимикатами в земле, по которой она ходит, в воде, которую она пьет, в воздухе, которым она дышит.

Когда собственными глазами видишь горькую нужду, пугливую и безнадежную, какими-то невсамделишными представляются наши споры и страсти вокруг многомандатных выборов, плюрализма мнений, гласности. Не то чтобы эти диспуты не нужны или не важны, нет, но именно здесь, наблюдая во всей доподлинной натуре вечные, как мир, заботы бедняка, не сердцем, не разумом, а потрохами чувствуешь неоглядную дистанцию между столичным мыслителем и этим вот кормильцем страны, который, мало сказать, не верит больше словам и посулам — он просто не понимает, чего еще от него хотят начальники или заезжая «комиссия» вроде нашей.

И сегодня еще не забыто, как объявили войну осликам. Дело было так. Путешествовал в этих краях Н. С. Хрущев и между прочим бросил свите через плечо: для чего, мол, такая прорва ослов, только корм изводят. Ему бы кто растолковал, что кормить ишаков испокон считается развратом, они найдут пропитание сами. Да только смелого человека в свите не случилось, и вскорости вышел по всей форме приказ ликвидировать ослов как класс. Бывало, немалыми партиями депортировали ослов в необжитые места, однако привязчивые животины находили дорогу обратно. И что вы думаете? Сорганизовали команды ворошиловских стрелков…

Вдруг опять некую светлую бюрократическую голову (теперь уж не узнаешь чью) посетила идея: а чего это дома крестьянские отгорожены от улицы дувалами? Средневековье получается или того хуже — индивидуализм. Советской семье нечего прятать за забором. Не нами заведено, что инструкции о том, как жить эскимосам, пишут обычно папуасы. Воспоследовало указание, и бульдозеры на манер танков прошлись по кишлакам. Мы это тоже проходили, только раньше. В моей вятской деревушке кузнецом работал Юлис Пулли, ссыльный латыш. Его за что выкорчевали с семьей? А проходила расхуторизация. Пригнали к нему на подворье трактор, велели разбирать дом и грузить на тракторные сани (это два бревна с перекладинами). А он не сдержался да топором по тем саням.

Есть в Средней Азии милый обычай: вблизи святого места, на худой конец на кладбище, повязать на дерево ленточку и загадать желание. Главный идеолог Узбекистана Абдуллаева усмотрела тут пропаганду ислама и велела деревья спилить. Сейчас она, правда, под следствием, но не за этот же подвиг. Ислам она жутко не любит — при ее правлении за обрезание крайней плоти младенцам мужеска пола отцов исключали из партии. Беспартийным — тем, конечно, послабление.

Новые времена начались вовсе уж дикой выходкой: топор трезвенника погулял во виноградной лозе. В одном Ура-Тюбинском районе Таджикистана погублено 1000 гектаров, и теперь за килограмм винограда на местном базаре в сезон сбора просят и два, и три рубля — сам приценялся.