Истинное имя

– Нет! Давайте лучше завтра! – вырвалось у Лэра.

Марк дипломатично промолчал.

– Что? – резко переспросил Наставник.

Чтобы ученики командовали менторам, когда накладывать на них взыскания – нет, это было уже слишком!

Юлиан смутился.

– Я хотел сказать, что мы хотели пойти в гавань. Вместе с Дарлом и его галатом. Мирто, Грано и Афейн тоже пообещали пойти с нами. Мы должны узнать, что стало с Риксом. Мастер, разрешите, мы все сделаем в другой день! Ну пожалуйста!…

Хлорд перевел взгляд со взволнованного лица Лэра на Этайна, сосредоточенно чертившего носком сапога линии на заснеженной дорожке, и вздохнул:

– Не надо никого искать. И… хм-м… в скрипторий можете пока что не идти. Пойдемте со мной в башню.

– Но как же занятия?… – растерянно спросил Этайн.

Хлорд хмыкнул.

– Что-то поздновато ты о них забеспокоился. Нет, думаю, придется мне с вами поговорить, иначе эти ваши поиски затянутся надолго. А я не хочу, чтобы ко мне явился Вардос с жалобой на то, что старшие ученики на пару с вами пропускают тренировки и прочесывают гавани. Идемте.

– А взыскание?

– Взыскание, так уж и быть, назначу как-нибудь потом.

* * *

– Ну что, Шоррэй? Что теперь скажешь?

– Ничего, что вы… хотели бы… услышать, – через силу выговорил пленник. – Вы можете пытать меня или убить. Но все равно это уже ничем вам… не поможет.

– Убить? – стоявший над ним человек коротко и зло рассмеялся. – Об этом можешь даже не мечтать. А ну-ка, поднимите эту падаль…

В то же самое мгновение Шоррэй почувствовал, что его хватают за плечи и ставят на ноги. Все ощущения были приглушенными, как будто бы чужими. Собственное тело предало его, и он беспомощно повис на руках своего конвоя. У стоявшего перед ним мужчины это новое свидетельство его слабости вызывало мимолетную улыбку. В последние минуты своей жизни Шоррэй предпочел бы видеть что-нибудь другое, но Олварг, как нарочно, встал прямо напротив пленника.

Холодные глаза с расширенными от подавленного бешенства зрачками смотрели прямо на него.

Шоррэю, как и всякий раз, когда они встречались взглядами, показалось, в него вонзилось ледяное жало. Несколько секунд он из последних сил боролся сам с собой, чтобы не отвести глаза, а потом уставился на каменные плиты пола, понимая, что в очередной раз проиграл. Этого поединка взглядов ему никогда не выдержать.

– Почему ты отпустил мальчишку? – спросил Олварг. Безликий подумал, что в его жизни остается только этот раз за разом повторяемый вопрос – и боль, которая доказывала, что Олварг ни в коей мере не был удовлетворен его молчанием. – Как ты смог ослушаться приказа? Почему помог ему бежать?

Шоррэй и сам не мог бы объяснить, как это получилось. Может быть, он нес в себе зерно этого предательства все это время. С того дня, как поступил на службу Олваргу и до того момента, как в случайном и пронзительном, как вспышка, озарении, не вспомнил свое истинное имя – Алвинн.

Алвинн…

Он сам не заметил, как это единственное слово, которое он мысленно твердил последние несколько дней, ища в нем то ли утешения, то ли поддержки, предательски слетело с его губ.