Исступление

— Не злись. Мы же договорились, что теперь всё будет по-другому. Или ты до сих пор не можешь меня простить?

Он прижал меня крепче, натянул на обнажённую спину одеяло.

— Я забыл уже всё. Мы оба виноваты. Но тогда… Я тебя наказать хотел, понимаешь? Думал, не прощу никогда за то, что сбежала. Ты можешь устраивать мне истерики, можешь буянить и бить посуду. Можешь дуться и не разговаривать. Всё, что вам, женщинам, нравится делать в таких случаях. Но уходить, бросать своего мужчину — это последнее дело, Снежан. Понимаешь меня?

— И как же ты хотел меня наказать? — замурлыкала ему в шею, а Хаджиев тяжко вздохнул.

— Хотел оставить тебя одну. На всю жизнь. Нет, я не собирался лишать тебя детей. Но ни один мужик больше не появился бы в твоей жизни.

— И ты?

— И я.

Вот тут стало обидно. Я, значит, по нему скучала, рыдала в подушку. А он меня в монастырь… Несправедливо.

— Но я не уверен, что смог бы это сделать. Тогда был уверен, а сейчас — нет. Ты ж как наркотик. Меня ломает всего, когда я о тебе думаю.

— Правда?

— Правда. Я ведь следил за тобой. В бабкиной избушке камер понатыкал. За каждым твоим шагом наблюдал.

— Ах ты ж… Хаджиев, ты не меняешься! — стукнула его по груди и в ответ получила ехидную ухмылочку. — Сталкер ненормальный.

Он задумчиво погладил мою щеку, надавил большим пальцем на нижнюю губу.

— Я познакомлю тебя со своей мамой. Уверен, вы с ней подружитесь.

Кхм… Сказать ему, что мне и папы хватило или не стоит?

— Мне кажется, я не слишком-то нравлюсь твоим родственникам. Может не нужно больше экспериментировать?

Марат цыкнул, покачал головой.

— Не сердись на моего отца. Несмотря на то, что он пытался женить меня на другой женщине, пользу всё же привнёс. Я тогда много чего понял. Когда осознал, что тебя рядом может не оказаться, понял, что месть, оскорблённое самолюбие — ничто. Отец помог мне принять самое необходимое решение.

Упоминание о той, другой, вызвало глухое раздражение.

— И что теперь? Эта девушка… Она выйдет за другого?

Губы Марата скривились в странной улыбке.

— Всё возможно. Но это не в её интересах. По сравнению с ним, я очень милый парень.

Что ж.

Этого мне достаточно. Возможно, кто-то посчитает меня злобной, ревнивой бабой, но я никому не желаю плохого. Только пусть держатся подальше от моей семьи.

* * *

— Как идут поиски? — Марат с удивлением отметил, что брат много пьёт. Будто пожар внутри погасить пытается.

Знакомо. Он хорошо помнил эти ощущения. Когда днём и ночью нет покоя, потому что в голову всё время лезет навязчивая идея. Иногда кажется, будто ты сходишь с ума и превращаешься в долбанного преследователя, безумца с замашками маньяка.

— Да никак! Но я знаю, что эта дрянь сама сбежала! — зло громыхнул кулаком по столу. — Никто её не похищал. Она заранее подготовилась. Взяла только свои украшения.

— Держи свои эмоции в узде, Валид. Бесконтрольные выпады — для тебя теперь непозволительная роскошь. Злит то, что девчонка сбежала сама или то, что не досталась тебе?

Валид опрокинул бокал, с грохотом поставил его на стол.

— Я Хаджиев. Я беру всё, что захочу! Она не исключение, брат!

Марат усмехнулся. Он уже слышал эти слова. Из собственных уст.

— Позиция, конечно, правильная. Но девчонка оказалась умной, да? Хорошо спряталась?

По взгляду брата понял, что так оно и есть. От того и бесился Валид. Сильно его девка зацепила. За самое нутро схватила.

Есть у мужчин из рода Хаджиевых эта черта — ехать крышей от женщин. Не от всех, но от избранных. А потом выгрызать своё зубами. Рвать руками, выдирать с кровью. Забирать и присваивать, даже если оно изначально принадлежит кому-то другому. Плевать. Хаджиевы всегда забирают то, что считают своим. Это касается не только женщин, но их самих, в первую очередь.

Так поступил их дед, убив родственника своей будущей жены, который вздумал отказать ему в помолвке. Так поступил Саид, когда был ещё нищим парнем и не мог предложить отцу невесты ничего, кроме любви к девушке. Просто украл её и втайне женился, а когда их нашли, мать уже была беременна Маратом. Так поступил сам Марат, когда присвоил себе Белоснежку, вырвав её из другого мира и взяв силой, словно неприступную крепость. То же самое сделает и Валид. У них по-другому просто не бывает.

— Я всё равно её достану. Или я не Валид Хаджиев, — проворчал мрачно, откинулся на спинку кресла. — Как ты с этим справляешься?

— С чем?

— Со злостью. Меня срывает. Я убивать хочу.

Валид всегда был самым горячим в семье. Даже отец обходил его стороной, когда тот бесился. Бесполезно его успокаивать. Легче переждать. Единственный, кто его понимал — Марат. Имея такой же взрывной характер, он научился обуздывать себя. Зверя выпускал только на ринге, и этого было достаточно, пока не встретил Снежану. Валид же в свои тридцать четыре — неконтролируемый вулкан. Его сложно предупредить, невозможно остановить. Если Валид слетит с катушек, то взрывной волной уничтожит всех, кто находится в радиусе ста километров.