Испытание Уинтер

Габриэль смотрел на него с такой яростью, словно был готов выскочить из воды и наброситься в любую секунду. Но между ними вдруг встал Вадим, не давая смотреть друг на друга.

– Хватит, – резко сказал он и достал очередной шприц. – Ты даже не представляешь, о чём идёт речь, Саймон Торн. Даже хуже – тебе плевать, как и остальным Наследникам. Вас не волнует, что будет с миром, лишь бы вы добились своего. – Он снял колпачок и придвинулся ближе, раскачивая лодку, с явным намерением воткнуть иглу Саймону в шею. – Когда очнёшься, мы будем уже в Аништадте. Там и узнаем, что способен выдержать Наследник.

Саймон отшатнулся, но Вадим схватил его за горло и удержал на месте, попутно перекрывая дыхание. Шею кольнуло, и Саймон зажмурился, изо всех сил пытаясь обернуться кем-нибудь, кем угодно, кто справился бы с Вадимом. Но тщетно; он не смог спасти Лео – и сам спастись тоже не смог.

Но вдруг, не успел Вадим опустошить содержимое шприца, что-то толкнуло лодку снизу, и хлипкое судёнышко подскочило на волнах. Вадим отпустил его, бросив шприц, а Саймон вскрикнул – и рухнул в воду.

Течение тут же утянуло его на дно, и Саймон, забарахтавшись, широко распахнул глаза. Но в воде было так темно, что он даже не понимал, где поверхность, а руки и ноги не слушались. Вокруг сновали какие-то тени – некоторые были совсем далеко, а некоторых он смог различить: рыбу с бритвенно-острыми зубами, грызущую лапу вырывающегося каймана, стаю морских змей, которые проплыли так близко, что Саймон мог бы до них дотянуться. И – что было совсем уж странно – огромную выдру, которая обогнала змей и с диким взглядом бросилась ко второму кайману.

Окончательно сбитый с толку, Саймон попытался превратиться, но течение уволокло его ещё глубже. Лёгкие горели от нехватки воздуха и от воды, которой он успел нахлебаться, но Вадим, видимо, успел ввести Саймону часть успокоительного, потому что тело не слушалось совершенно. Он болтался в реке, как марионетка с обрезанными ниточками, и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Он тонул. Эта мысль принесла удивление. Он столько пережил, стольким рискнул, а в итоге умрёт не от рук Вадима, Верховного Совета или Анонима. Это природа его убьёт.

Осознание мелькнуло, словно во сне, – появилось и тут же пропало. Перед глазами потемнело; за ногу что-то зацепилось, удерживая на месте, – видимо, корень или водоросли. Но даже если бы он смог пошевелиться, ему бы всё равно не хватило роста, чтобы опереться о дно и глотнуть драгоценного воздуха.

Вот и всё. Так и кончится его жизнь. А из-за Вадима он даже ничего не почувствует.

– Почему, – раздался голос прямо у уха, так близко, что Саймон ощутил на коже пузырьки, – мне вечно приходится тебя спасать?

Он знал этот голос. Должен был знать, это точно, просто никак не мог вспомнить. Но он принёс спокойствие.

– Не могу… двигаться, – попытался выдохнуть он, но слова унесло потоком. Перед глазами вдруг всплыла анаконда, длинная и весьма довольная. Своим хвостом она отцепила ногу Саймона от того, что удерживало его на дне.

– Я тебе долго буду это припоминать, – сообщила анаконда, а потом с поразительной осторожностью обмоталась вокруг Саймона всем телом и наконец-то подняла на поверхность.

Видимо, на мгновение он потерял сознание, потому что очнулся уже на берегу, жадно глотая влажный воздух, а рядом с ним сидел брат.

– Наконец-то, – сказал Нолан. Его голос раздавался будто издалека. – Сесть можешь?

Саймон попытался помотать головой, но сам не знал, получилось у него или нет.

– Яд, – попытался сказать он, но только беззвучно пошевелил губами. – Вадим.

Нолан нахмурился.

– Ну да, конечно, – пробормотал он. – А я-то думал, чего ты с ним ушёл. Превратись в опоссума.

Саймон тупо уставился на брата, пытаясь понять, чего тот от него хочет. В опоссума?

Нолан тяжко вздохнул и взял Саймона за запястье, прощупывая пульс.

– В опоссума, – повторил он громче. – Ну, знаешь, в жуткую такую облезлую крысу. На них практически не действуют яды. Уж не знаю, что Вадим тебе вколол, но это должно помочь.

Опоссум. Раз за разом прокручивая слово в голове, Саймон закрыл глаза и в который раз попытался превратиться. Но, как и раньше, у него ничего не вышло.

Нолан нахмурился сильнее.

– Ну давай, Саймон, хоть попытайся, – раздражённо сказал он. – Ты хоть представляешь, как мама разозлится, если найдёт тебя без сознания? Она меня убьёт. Это тебе всё спускают с рук, а как я сделаю что-то не так…

Мама. Что-то вспыхнуло внутри Саймона – то ли страх, то ли паника. Нужно было рассказать Нолану про солдат, которые поджидали на выходе из пещеры. Но как бы он ни пытался, слова не шли, а Нолан распалялся только сильнее и ничего не слушал.

Превратиться. Нужно было превратиться.

Усилием воли Саймон прислушался к своему телу, от пальцев ног до лба, по которому ползали насекомые. Он не мог двигаться, но раз справился с ядом синекольчатого осьминога в Австралии, значит, справится и сейчас. У него не было выбора. Жизни друзей и семьи зависели от него.

– Ты меня слушаешь? – раздался приглушённый голос Нолана. – Саймон. Саймон!