Испытание Тьмой

— ЭТОТ раз может стать последним.

— Пусть так. Если этим я достигну цели — пусть так.

— Ты все так же безумен, Акинак.

— Да, если под безумием понимать стремление к цели. Завет, насколько я помню, призывает всех истинно верующих отречься от всего, что в оном Завете не указано, и следовательно, есть лишь суета и тщета земного существования?

— Ты все ставишь с ног на голову…

— Эстер, я видел слишком многое, чтобы еще во что-то верить.

— А я — слишком многое, чтобы не верить.

Пауза длится неполных две секунды, затем ты и Нефилим одновременно улыбаетесь.

— По крайней мере, мы понимаем друг друга, — замечает она. — Не самое плохое начало.

— Не в начале суть, в конце, — молвишь ты.

— А ты уже нашел, где конец у ленты Мебиуса?

— Да.

— Интересно. Не поделишься ли сведениями?

— Почему бы нет? Смотри.

Взяв с ее рабочего стола полоску пергамента, ты аккуратно сворачиваешь ее в символизирующую Путь ленту Мебиуса, затем указываешь на место стыка.

— Но у подлинного Знака Пути нет ни швов, ни стыков! — наполовину возмущенно возражает Эстер.

— Если их не видно, это еще не значит, что их нет. Путь не сам собою возник, а был создан. Вручную, можно сказать. Любой рукотворный предмет имеет такие места. На изделиях мастеров своего дела их найти сложно, но они ведь есть и там.

— Даже если так, ведь здесь конец — одновременно и начало!

Улыбка вновь касается твоих глаз.

— Не одновременно. Когда ты придешь к концу, он будет отстоять от начала на много лет. А в твоем случае и вовсе веков на восемь.

— А может, я решила не завершать Путь.

— И пополнить ряды лишенных права умереть? Брось, я не думаю, что тебе это понравится… Будь ты трижды дочерью Истинного Бога или даже Создателя — лучше не стремись к абсолютному бессмертию. Не самая это лучшая участь, уж поверь совету Демиурга.

Поморщившись, Бат-Руах возвращается к началу разговора.

— И чего ты хочешь от меня? У тебя, как у Демиурга, должно быть достаточно власти для выполнения этого своего желания.

— Я не говорю, что не могу сделать этого сам.

— Тогда что же?

Помолчав, ты достаешь Глаз Дракона и произносишь над ним несколько нужных Слов.

— А зачем тебе общее количество божественных сущностей, воплощенных в Сфере Земли? — удивляется Эстер.

— Результат удивит тебя.

Желтый кристалл дважды мигает, давая понять, что поиск окончен. Ты отдаешь команду открыть всю найденную информацию, намеренно не смотря в Глаз и сосредоточив внимание на лице бывшей ученицы — и оно того стоит…

— Ты передергиваешь, — наконец молвит Нефилим. — Ты заранее наложил на Глаз чары, скрывающие истину…

— И кто из нас двоих ни во что не верит?

— Да этого быть не может!..

— Может или нет — это ЕСТЬ. В настоящее время ты — единственная из всех живущих, кто имеет божественное звание. Прочие либо мертвы, либо утратили статус.

— Но… как же это произошло?

— Все так же, Эстер, все так же… Я говорил это раньше и повторю еще не раз: Черный Рассвет был концом прежнего мира. Боги не избежали общей участи и вели свою битву. Судя по всему, завершившуюся вничью по уважительной причине «все умерли».

Временно утратив дар речи, Бат-Руах опускается на изящный стул из светлого дерева. Нефилим, как и все люди древних родов, довольно сдержанны в выражении своих эмоций, однако сейчас по лицу Эстер без труда можно прочесть полную ее растерянность и сумятицу чувств.

— Теперь ты понимаешь? — говоришь ты. — Человек, впервые за невесть сколько лет, остался на сцене один. Богов больше нет, цверги вымерли, тролли скоро последуют за ними, эльфы ушли по Дороге Времен…

— А эти-то почему ушли? Я полагала, ты решил проблему с ускользающим Даром еще тогда, сорок лет назад — разве нет?

Ты безразлично пожимаешь плечами.

— Ардайн знала проход к Дороге Времен. Почему эльфы решили воспользоваться им и сбежать — мне неизвестно. Знаю только, что произошло это на следующий день после Черного Рассвета. И у меня нет желания выяснять, что их туда потянуло.

— У тебя вообще не осталось желаний, — бросает Эстер.

Ты чуть наклоняешь голову.

— Поэтому я и сказал себе: хватит. У меня осталась только одна цель, еще та, что зародилась в юности. Больше мне не хочется ничего. А это значит, что я фактически мертв. И тебе не нужно объяснять, к чему может привести наличие живого мертвеца на Троне, — потому я с ним и расстался.

— По-твоему, мертвяк-Демиург — это лучший выход?

— Да, Демиург властен над миром в целом, но не над отдельными его частями. Я ведь, можно сказать, наполовину живу в Нави.

— И потому пришел просить меня уйти вслед за тобой?!

— Хочешь — иди впереди меня, я готов проявить галантность. Наше дело здесь завершено. Или ты имеешь иные планы на этот мир?

Сей диалог многим может показаться странным, но друг друга Посвященные понимают не с полуслова даже, а с полумысли. И для представителей древнего рода это справедливо вдвойне.

Задуманному тобой плану способно помешать только присутствие на земле божества во плоти, почему ты и пришел к Эстер. Обманывать Дочь Ветра ты не собирался; во-первых, правда стала более мощным оружием, а во-вторых, ложь любой Посвященный распознает в одно мгновение.