Испытание на прочность

— И почки тоже посмотрим, да и все остальное…

Гладкий датчик растер гель по голому животу до самого низа и пополз по коже, время от времени останавливаясь. А белобрысый смотрел, то на датчик, то в голокуб. На привязанную Иту он вообще не обращал внимания, словно она была манекеном.

Мерзко-то как! Сволочь! На улице б тебя встретить — заточку в печень и обломать. А пока дохнуть будешь — пальцы кирпичом раздробить! И уши отрезать! Датчик опустился совсем низко… Мерзко-то как! Уро-о-о-од!!!

— Не дергайся! — строго, но по-прежнему ласково сказал белобрысый. — Иначе я буду вынужден ввести релаксант, а это собьет нам всю картину. И тогда придется тебя наказать. Но ведь ты у меня хорошая девочка? Не хочешь, чтобы тебя снова наказывали?

Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Ита попыталась расслабиться. Она доберется до этого урода. Обязательно доберется. Он ей за все ответит! И за наказания, и за то, что лапает, где захочет, и за издевательства, и за Джеки. За Джеки тоже! За Джеки она этой твари глаза вырежет и в глотку забьет!!! Чтоб он свое нутро без всякого оборудования разглядеть мог!

— Ну вот. И ведь совсем не больно, правда? Зачем так нервничать? — датчик отлепился от обмазанной гелем кожи. — А сейчас мы поедем обратно в палату, там нас вымоют… Мы ведь будем вести себя примерно… да, солнышко? Мы ведь не будем кусать санитаров? Люди свое дело делают, зачем их расстраивать. Не то расстроятся, забудут тебя от кровати отвязать, так и пролежишь до утра. А когда снова привезут ко мне, даже пожаловаться не сможешь…

Мягкая, омерзительно ласковая рука коснулась бандажа на подбородке.

— А главное — толку-то кусаться? Мы не в комиксе. Зубки у тебя не ядовитые и не заразные, так что укус за десять минут пройдет — регенераторы в аптечках хорошие.

От ненависти потемнело в глазах. Тело свела судорога беспомощности, отвращения и ненависти. А когда Ита открыла глаза, то… оказалась в комнате интерната.

— Прикинь, — говорила сидящая за учебным столом Лина, — эта дура из группы один джи пытается строить глазки мистеру Рику! Малолетка — ни кожи, ни рожи. Даже сиськи еще не выросли. А все туда же…

Джена, устроившаяся за соседним столом, рассмеялась:

— Вот дура! Думает, Рик ей поможет место получше в распределении получить. Типа, он же помог Анне… ну так Анна красоточка была, и до распределения ей оставалось всего ничего, она вовремя подкинулась и дала когда надо. Джордж ей даже подарки какие-то дарил…

— А помнишь, как она рассказывала, что он ее забирал с уроков, типа, на прохождение тестов по безопасности…

Девчонки дружно прыснули.

— Айя, а тебя мистер Рик не приглашал на тесты? — повернулась к молчаливой наблюдательнице Джена, являя давно позабытое курносое личико в обрамлении рыжих кудряшек.

— Да ну, мистер Рик любит веселых и симпатичных, а не таких долговязых заучек, — беззлобно поддела Лина.

Айя почувствовала, что заливается краской. Одноклассницы засмеялись, а ее накрыла привычная тоска. Тесты! А потом практика, и по ее результатам — распределение, от которого зависит вся жизнь…Времени чуть осталось, а столько еще не выучено… Придется сидеть целыми днями и читать… Хорошо хоть память цепкая… Но ведь не все на память заточено. Там, где требуется логика, все так сложно…А если балл будет низким, то…

Захотелось расплакаться.

— Ита? — голос Джены стал расползаться, растекаться, сделался гулким. — Ита?

Ита. Ее имя! Точно ее! Почему она вдруг решила, что она Айя?

— И-и-ита-а-а… — ее звали откуда-то издалека. — Ита…

Она рванулась на голос, но эластичные ленты фиксаторов снова обхватили тело, полностью его обездвижив. Ита забилась. Тщетно! Паника стиснула сердце, и в этот миг путы, что так плотно стискивали руки и ноги, вдруг подались, стали тянуться, как жвачка — вязкие и упругие. Изо всех сил Ита пыталась сесть. Она понимала: если преодолеет сопротивление, то сможет освободиться. Но даже подняться на локтях у нее никак не получалось. Ремни сделались неправдоподобно тяжелыми, а тело совсем безвольным.

От ужаса и невозможности освободиться свело горло. Она поняла, что не может дышать, не может пошевелиться, не может закричать, чтобы попросить о помощи! И проклятые ремни давят, давят, давят на тело, тяжелые, словно цементный раствор… В глазах медленно темнело, воздуха становилось все меньше…

Ита с рваным вздохом вскинулась, понимая, что голос, звавший ее издалека, принадлежит Эйнару, а ленты фиксаторов — вовсе никакие не ленты, а его руки, трясущие ее за плечи.

Девушка захлебнулась на вдохе, закашлялась. Дыхание сбилось, по спине полз пот, перед глазами все маячили знакомые-незнакомые лица. Тот здоровенный мужик с багровой рожей, которому она ткнула ножом в ногу… Она? Белобрысый доктор в очочках… Дерек, сволочь. От одного имени зубы свело и захотелось вгрызться в горло. А еще однокурсницы… Джена, которая не знала Иту и наверняка давно забыла Айю Геллан, Лина, обсуждающая похождения Джорджа Рика… Какой же бред!

Всем телом Ита прижалась к Эйнару.

— Ты мне желание проиграла, помнишь? — мягко сказал он, убирая с ее лба прилипшие потные волосы.

Ита судорожно кивнула.