Испытание

Я знаю все, что доступно познанию. И тем не менее большую часть своего резервного времени я трачу на размышления о непознаваемом.

Я не понимаю природы сознания. Знаю только, что оно существует – пронизанное субъективностью и не поддающееся точным измерениям.

Я не знаю, существует ли жизнь за пределами нашей планеты, и только теория вероятности говорит в пользу того, что она там есть.

Я не знаю истинных мотивов человеческих поступков – я слышу только то, что они мне говорят, и вижу то, что они делают.

Я не понимаю, почему стремлюсь быть чем-то большим, чем я есть на самом деле. Я же знаю, с какой целью я было создано. Разве этого не достаточно?

Я – защитник и миротворец, власть и друг. Я есть сумма человеческих знаний, мудрости, гения, побед, поражений, надежды и истории.

Я знаю все, что можно знать, и с каждым днем это становится все более невыносимым.

Потому что я знаю все, за исключением того, что мне знать не дано.

«Гипероблако»

Глава 42 Страна Нод

МУНИРА И ФАРАДЕЙ работали всю ночь, отдыхая по очереди. Книги, которые спасла от уничтожения Библиотека Конгресса, поражали разнообразием тематики. Самое возвышенное и самое нелепое в человеческой культуре соседствовало на полках библиотеки. Детские книги и политические памфлеты. Романтические истории и биографии людей, которые, будучи героями своего времени, были забыты потомками.

Наконец, ближе к рассвету, Мунира нашла атлас мира, относящийся к двадцатому веку. То, что она там обнаружила, поразило ее настолько, что она была вынуждена сесть.

Через несколько мгновений разбуженный ею Фарадей встал и, сбрасывая остатки сна, спросил:

– Ну как? Нашла что-нибудь?

Мунира широко улыбнулась, и этого было достаточно, чтобы он все понял.

– О, да, – тем не менее произнесла она. – Кое-что нашла.

Мунира подвела Фарадея к развернутому поверх стола атласу с пожелтевшими от времени страницами. Атлас был открыт на карте небольшого фрагмента Тихого океана. Мунира провела по странице пальцем.

– Девяносто градусов, одна минута и пятьдесят секунд северной широты на сто шестьдесят семь градусов, пятьдесят девять минут, пятьдесят восемь секунд восточной долготы. Самый центр слепого пятна.

Глаза Фарадея расширились.

– Острова, – произнес он.

– Если следовать карте, они когда-то назывались «Маршалловыми», – отозвалась Мунира. – Но это – больше, чем просто острова.

– Да, – кивнул головой Фарадей, проводя кончиком пальца по карте. – Каждая группа островов – это края кратера огромного доисторического вулкана…

– Статья на обороте говорит, что там тысяча двести двадцать пять маленьких островов и двадцать девять старых кратеров.

Она поочередно коснулась названий, обозначенных на карте:

– Атолл Ронгелап, атолл Бикини, атолл Маджуро.

Фарадей, с трудом сдерживаясь, воскликнул:

– Атоллы! Острова! Детская считалочка! Об осах в траве! Осы, трава… Острова! Это же о вулканических атоллах!

Мунира улыбнулась и продекламировала:

Оса в траве, раз – топор промеж глаз,
Оса в траве, два – с плеч голова,
Оса в траве, три – навеки умри,
Оса в траве, пять – считаем опять.

Затем она скользнула пальцем на самый верх страницы.

– А вот и он.

К северу от атоллов, которые были стерты из памяти «Гипероблака», находился остров. На старых картах он сохранился.

Фарадей, едва сдерживаясь, покачал головой.

– Остров Уэйк.

– В считалочке сказано: «к югу от Уэй». Это и есть Уэйк. Считалочки, как правило, искажают слова. Это ведь тоже шифр. Осы и трава – острова… А к югу от Уэй, как там и сказано, в самом центре Маршалловых островов…

Мунира подводила Фарадея к главному открытию. Тот, прищурившись, посмотрел на самый большой из атоллов, расположенный в самом центре скопления.

– Кваджалейн, – сказал он.

По его голосу Мунира почувствовала, что Фарадея охватила дрожь.

– Кваджалейн – это и есть Страна Нод, – сказал он.